1.
Трюмных крыс никто не любил, потому что они были проститутки.
Как иначе можно назвать создание, совокупляющееся с камнем за косячёк? Проституткой и наркоманкой, или проститутом и наркоманом!
Жёстко?
Да, жёстко!
Но что вы знаете о трюмных крысах? А они, крысы, жили, как и мы, люди, раньше на корабле, они контролировали синюю трюмную плесень. Вы знаете со школьной скамьи: если синюю плесень никто не контролирует, трюмы любого корабля и подвалы любого дома зарастут до полной невозможности употребления. Но стоит плесени прирасти к движущимся камням и расползтись, на свет появляется нечто непристойное.
Общество проституток и наркоманов, иначе — цивилизация.
Все знают, что крысы, когда жрут плесень на камнях, отдаются тому миру, в который попадают.
Теряют представление о том, что на равнинах и реках Обитаемого Острова принят непреложный догмат: низшее служит высшему и постепенно в него переходит. Крысам становилось наплевать на догмат после первого синего косяка, слизанного с камня... Жизнь в камнях для них наркотик, за который ещё и хорошо платят синей плесенью. Крысы начинали истово служить камням, неживому миру. Они практически совокуплялись с камнем за жалкую вонь, которую камень выделяет при движении. Время для крыс замедляется, и они чувствуют себя камнем.
Во , реально - идиоты!
Если кто-либо брал крысу за хвост и сдергивал с камня, который при этом, кстати, разрушался, а плесень уползала, то крыса, находясь в эротической прострации, считала себя этим самым камнем, и требовалось немало времени, чтобы тварь пришла в себя. Когда же это случалось, она начинала яростно кусаться и пищать, называя совершившего доброе дело убийцей. Разум крысы распадался, и она на небольшой период, по нашему времени — лет этак тысяч на пять-десять, приходила в негодность и иногда умирала от голода. Да-да, за эту вонь и эротические ощущения крысы теряли свет звезд.
Когда, при естественном разрушении камня, одуревшая шлюха оказывалась в своем естественном мире, она, как правило, долгое время не помнила ничего из прошлого и тупо металась по планете... А уж об Обитаемом Острове крысы забывали полностью. Единственным их желанием было попасть назад в камень. Именно за эту особенность крыс и считали шлюхами.
Когда случайно или по умыслу разбивался живой корабль, именно трюмная плесень выделяла газ, который при сгущении его с парами империла давал топливо для возрождения корабля. Корабль, разорванный, но живой, начинал восстанавливаться с её помощью, но чего это стоило команде! Эта вонь — временное, но обязательное неудобство.
После аварии, когда разорванные части корабля начинали потихонечку двигаться друг к другу, реактор полз к трюму, а тот двигался к моторному отсеку; когда все работали, плесень мутировала от упавшего под землю реактора, а крысы... крысы кайфовали.
Они всегда были заняты одним: делали норы, жрали, размножались и дрались за пищу.
Норы крыс тянулись хаотично, или почти хаотично, от одного куска ползающего камня к другому.
«Длинный извилистый поток» — так поэтически назвали свои норы древние еги-петские крысы.
Именно поэтому, кстати, трудно было санировать планеты. При санации вместе с крысами гибла плесень, а вместе с плесенью крысы. Они жрали вонь плесени и камней, жрали синий налет, откладывали в щели камней своих детенышей, бегали и верещали по всем туннелям планеты. Когда крыс становилось больше, чем камней, они устраивали драки, и многие камни гибли. С камнями снова уменьшалась популяция крыс. И так могло продолжаться вечно.
Гнезда синей плесени всегда были в трюмах кораблей, но только при попадании его на камни рождалась каменная синяя плесень. Простой синий налет жрали крысы в космосе, существуя в трюмах. Крысы не могли прогрызть контейнеры с товаром , и этого было достаточно. Конечно, крысы знали, что они родом с Обитаемого Острова. Они знали о нем всё, но забыли, всё забыли и, как настоящие проститутки, хотели забыть.
2
Обитаемый остров был плоским, как блин, и к его центру вели две синие воздушные реки. В реках плавали, медленно кружась, деревья времени, на ветвях которых бывало до десятка огромных тёмносиних цветов. В зеленой листве деревьев текли алые ручьи, собственные реки и была непростая жизнь. Остров стоял на трех жирных красных китах.
В центре Обитаемого острова пульсировало огромное сердце, оно медленно сокращалось и расширялось и гнало пары синей влаги, испарения которой создавали атмосферу острова.
Реки воздуха бороздили корабли, перевозившие торговцев и товары. Военные крейсера боролись с пиратством. Корабли доставляли жителей цветов и деревьев времени от дома к дому. Корабли были живыми.
Корабли были самые разные, но устроены всегда одинаково. Жилой отсек, аппаратная, моторный отсек и трюм.
Цветов времени было много, все они были заселены, вернее, почти все, кроме холодных планет, зараженных каменной трюмной плесенью и уничтоживших самих себя. Источником каменной трюмной плесени были старые радиоактивные реакторы торпедированных пиратами кораблей, не погрузившиеся вглубь планеты. Некоторые говаривали, что наоборот — обычная плесень мутировала под воздействием трюмных крыс, ускоривших её эволюцию. Но первоначально и холодные планеты были красивы, только не заселены, люди не жили на них, на них не жил никто, кроме смотрителей космических маяков, которые, правда, тоже со скуки, занимались иногда незаконными экспериментами.
Именно на одну из таких планет под именем Грязь (на местном диалекте — Земля, Гея и т. д.) упал живой корабль, разорванный и поврежденный, с почти что выпотрошенным трюмом. Распадаясь, корабль падал в воронку времени, он кружился во всё убыстряющемся водовороте и почти потерял шансы выправить свое положение.
Где-то там, в глубине воронки, на её лепестках, подобных лепесткам цветка, был мир, корабль пытался вырулить на его маяк. И вырулил.
Спускаемый аппарат отделился от силового блока и трюма и сумел задержаться в светлой зоне. Трюм и силовой блок провалились ниже. Ещё ниже пролилось топливо из пробитых баков, ещё ниже упал реактор, источающий вредное излучение.
Там внизу всё было убито. Наверху остались живые. Посередине, под лепестка¬ми цветка, было холодно и живые жить не могли, но именно туда упали трюм и остатки хранилища запасов корабля. Собственно говоря, корабли всегда распадались именно так, корабли, ибо отправляющиеся в плаванье по великой синей реке, были именно так устроены.
Люди, как обычно, оставались живы. Они сразу начинали строить новый корабль, а точнее — лечить старый. Люди устраивались в лепестках на южном полюсе планеты, у маяка, обслуживающего путь.
Крысы, жившие в трюмах, обычно выживали тоже, многие из них потом покидали планету на новом корабле, который строили люди. Но многие оставались. Не надо забывать, что на космических кораблях жили не обычные, а космические крысы.
Все знали: простая планетарная плесень начинала жить на планете сразу после её создания. Каменная плесень — только с приходом крыс.
Процессы в синем налете происходили в одном времени, а сами камни жили в другом. Контакт времён позволял уводить движущиеся камни из опасных ситуаций, это был подарок высшего времени, а низшее время дарило высшему тепло и пищу.
Обычная плесень оставляла планету чистой до тех пор, пока реактор корабля не начинал влиять на неё, вызывая непредвиденные мутации. Конец планет, покрытых каменной плесенью, был всегда один — они накапливала вредные и токсические вещества в своих скоплениях; как правило, эти вещества взрывообразно уничтожали вредную форму плесени, но не до конца, хотя и на длительное время, после чего цикл повторялся. Эти планеты становились так мерзки, что на них было плохо жить даже смотрителям маяков.
Миазмы плесени угнетающе действовали на людей ,
То, что было достаточно для синей формы, для других форм времени было неприемлемо, поэтому люди не посещали области, далекие от южного полюса.
Многие поколения людей ломали головы над тем, как санировать планеты, не вторгаясь в экологию. Это сделать, конечно, было можно, но всеобщая связь явлений и проистекающее из любого действия уменьшение или увеличение внутренней сущности не позволяли им вторгаться в неживую природу. Да, плесень мерзка, она воняет и излучает, но она необходимый элемент экосистемы, и этим всё сказано.
Запретов не было только для крыс, эти жрали плесень тут же, если только хотели есть... Были и более меркантильные соображения, ведь санировать планету было дорого, чаще всего корабль при взлёте просто прорежигал её мерзости своим вновь запущенным двигателем. Но на Армагеддон уходило много энергии. Перед отлетом оживших кораблей всегда давался шанс всем заблудившимся жителям Обитаемого Острова вернуться назад, в свое время, в том числе даже и крысам...
Обитаемый остров называл жизнью симбиоз созданий из разных космосов времён и планов бытия. Его жители не боялись смерти. Всё было живым. Некоторые сущности уходили на нижние планы бытия, умалялись, другие — на верхние, возрастали. И каждый делал свой выбор сам.
Говорят,(но это дурной тон) что космические крысы когда-то были людьми, но те люди повадились вертеть из синей плесени и неведомого грибка косяки и были наказаны эволюцией...
Говорят, люди с южного полюса будут зелеными бабочками, которые живут сейчас на северном полюсе. А те, в свою очередь, станут золотой звездной пылью.
И так со всеми, кроме плесени.
Потому что они не забывали Обитаемого Острова.
Плесень не любил никто. Впрочем, и крыс микрокосма тоже. Плесень не любили за тупость. За тупость и вонь, которую она источала. Плесень считала себя центром мира. И она жрала, увеличивая свою биомассу за счет уничтожения своеобразия мира; так, собственно, ведет себя раковая опухоль...
Контакт с другими временами позволял ей жрать всё эффективней и эффективней, выделения тупизны, жадности делались всё более насыщенными, и всегда это кончалось одним — огромные токсические, излучающие вонь пузыри грибами вспухали на поверхности планеты, и плесень на время деградировала.
С плесенью деградировали и космические крысы.
В свою очередь, конечно, крыс тоже ели. В трюмах обитали совы. Совы при разрушении кораблей тоже попадали на волю, но никогда не теряли голову. Совы ели только излишки крысиного населения. Совы стройными рядами возвращались на корабль. Но, к сожалению, иногда без пищи, ведь их пищей были крысы.
При разрушении крысы жизнь её не прерывалась. Дело в том, что крысы имели, как говорили камни, одно ДНК и являлись лишь клетками единой суперкрысы, крысиного короля. Сбежать от него на корабль могли лишь сильные индивидуалисты лапок и хвоста, масса гибла.
А в каком организме не отмирают клетки, и какой организм замечает смерть от-дельной клетки? Именно так был устроен Обитаемый Остров.
Но когда оживает корабль, к крысам отправляются те, кто помогает самым разумным вернуться в реальный мир, большинство из них совы...
Не только альтруизм, естественно, гонит их, им нужна пища. Но, тем не менее, если мы не дадим крысам их шанс, его не дадут нам, говорит религия сов Обитаемого Острова. Это, кстати, тоже закон Обитаемого Острова.
3
К сожалению, крысы доступны разумным увещеваниям только снизу, со стороны камней. Как только они погружаются в камень, их основной глаз, третий, деградирует. Сверху, с высших планов, с точки зрения людей, крысы — бессловесные слепые животные. И добровольцам приходится, также как крысам, погружаться в камень, говорить от лица камня.
Для налаживания контактов, так сказать.
Добровольцы становятся крысами, или почти крысами, хотя они совы... Им становится плохо. Они начинают жрать синюю плесень, но ведь и ради нас те, кто совершенней нас, поступались многим.
Часть крыс надо перевести в трюм и потому, что иначе живой корабль не будет работать, в трюмах скопятся газы от синей плесени. Пусть крысы плохо себя будут чувствовать, отказавшись от наркотической свободы камней, они будут есть простую синюю плесень без каменной настойки, а на это способны только продвинутые бывшие люди, позже ставшие крысами, без определенного места жительства в крысиной шкуре... Имеющие шанс вернуться на корабль.
А совы не хотят умирать под огнем двигателей корабля или от голода во время путешествия. Совы работают. Совы делают всё, и мы знаем их имена.
Гаммельнский крысолов.
А до него Христос.
А до него Будда.
Мани.
А до него Моисей.
Да множество разных ...
Они приходили за своими крысами. В каменный лабиринт по имени «Длинный извилистый поток».
Их было много. Щелкунчик, так сказать, Стойкий оловянный солдатик...
г.Москва 2000 г.
Сборник "Мозаика" 2011г.