Что нас заставляет заводить животных, приручать их, содержать, зачастую с трудностями, а потом скорбеть, когда любимцы уходят? Может нам по жизни не хватает эмоций, не хватает общения, не хватает преданной и беззаветной любви? Бывает, что и то, и другое, и третье. Но бывает и так, когда всего перечисленного в достатке, и разумом понимаешь, что лишние заботы не упростят и не облегчат жизнь, но подсознание упрямо и неотступно советует: «Заведи, заведи, заведи и не пожалеешь». Я по натуре своей – материалист, по крайней мере, смолоду был таким, и поэтому во всякие потусторонние, да и подсознательные явления, верил не очень, но тут что-то сработало, щелкнуло, а может и перекосило в сознании, и я подумал: «А почему бы и нет?».
Вот так и появился в нашей семье Анри (1) – шотландская овчарка-колли, вернее даже еще не овчарка, а мелкий щен, длинношерстный и длинноногий. А вскоре я уехал на четыре месяца в экспедицию, оставив на бедную мою супругу все заботы о доме, десятилетнем подростке, грудной еще дочке и сорванце Анри забота о котором весьма существенным грузом легла на плечи хрупкой женщины.
А надо ли это было? Какое-то время я сомневался в правильности своего решения, а потом мы все привыкли к этому умилительному пушистику, умному, интеллигентному и очень заботливому. В первую очередь, забота эта проявлялась по отношению к нашей дочке, Аленке, с которой он был одного возраста, и которая росла на глазах у него, училась ходить и говорить. Анри, как образцовая пастушья собака, воспринимал ее в качестве одной из своих подопечных.
А позже у него таких подопечных прибавилось, и он уже во дворе нашего дома приглядывал за целым табунком малолетних карапузов, мамы которых сидели на скамеечках у подъездов и не беспокоились за своих чад, охраняемых таким достойным пастухом. Анри, сбив табунок на площадке для игр, сам кружил вокруг нее, допуская до детей только их мам. За такое разумное и полезное поведение мы его сильно зауважали, а после следующего эпизода стали просто превозносить.
Мы живем как раз на границе заповедника Лосиный Остров – от окон дома до деревьев метров тридцать зеленой лужайки. Поначалу так и было, но потом, разгружая Ярославское шоссе, между домом и лесом проложили дорогу, и наш спокойный уголок потерял в значительной мере свою прелесть. Дорога проходила почти под окнами и машины довольно резво проносились мимо не ограниченные по скорости «лежащими полицейскими» – как водится, их поначалу просто не предусмотрели.
Ранее, до дороги, мы частенько ходили гулять в заповедник. Вот и в этот раз, по уже сложившейся привычке, Лариса с Аленкой и Анри направились в лес. Какое-то время Аленка держалась за мамину руку, но как только подошли к шоссе, она вырвала свою ручку и стала перебегать дорогу. Это случилось так быстро, что Лариса не успела ее удержать. Лариса не успела, но успел Анри, который одним большим прыжком выскочил на дорогу, схватил Аленку за подол платьица и удержал от попадания под машину, которая буквально просвистела в сантиметрах от дочки. Этот инцидент поднял авторитет Анри буквально до небес, теперь он сопровождал супругу с дочкой при каждой прогулке в лес, а со мной бегал в лесу каждый день.
В том же году наметилась у меня экспедиция в Хибины. Я уже давно изучал на микроанализаторе геологические материалы, привозимые с Хибин нашими геологами. Это были потрясающе интересные объекты, и мне всегда хотелось посмотреть воочию, как они выглядят в природе. Да и вообще Заполярье всегда манило меня суровой красотой. Я уже поработал в стройотрядах в Кандалакше и в Карелии, был и в Воркуте, но на Кольский полуостров хотелось особо.
Наш командир, Шлюкова Зоя Васильевна, женщина невероятной интеллигентности и доброты, согласилась кроме меня взять в экспедицию еще моего сына Илью и Анри. Благо, что маршрут для нас с Анри начинался из столицы и даже от самого нашего дома. В салоне ГАЗ-66, кроме нас с Ильей и Анри, нашлось место и для отрядной поварихи, милой во всех отношениях женщины Сиротиной Наталье Андреевны. Начальство, конечно, располагалось в просторной кабине, а вел авто уже пожилой, седой, но неизменно жизнерадостный Хоцкевич Дмитрий Тихонович (Тихоныч).
За двое суток без приключений мы добрались до места – чудесного горного озера Малый Вудъявр в сердце Хибин и разбили лагерь, но не самом озере, а неподалеку – у вытекающей из него речушки Вудъяврйок. Малый Вудъявр за его красоту в народе именуют не иначе как «Жемчужина Хибин» и это излюбленное место воскресного отдыха местных жителей, приезжающих сюда из расположенного неподалеку городка Кировск. Мы потому и остановились не на самом озере, а неподалеку, чтобы и мы не мешали отдыхать и нам не мешали работать.
А работать приходилось много и в условиях не всегда благоприятных. Мы прибыли на место в начале июня, но здесь в кюветах еще лежал снег, и на горах его было в достатке. Правда, первое время шли обильные дожди, которые быстро съели снег в долине, но в горах еще оставались небольшие снежники. В дождь в горы старались не ходить, а ездили на работу в Кировск, до которого было всего пять-шесть километров. Там, на территории большого кернохранилища изучали керны – образцы горных пород, извлеченные из скважин. Анри в город, конечно, не брали, оставляли сторожить лагерь и развлекать Наталью с Ильей.
Но как только выдавался погожий день, то сразу я, Илья и Анри уходили в горы за образцами. Зоя Васильевна и по возрасту и по комплекции в горы ходила мало, ну а мы, предоставленные самим себе, отрывались «по полной». Первым делом поднялись к Перевалу Географов, который был за Вудъяврйоком и прямо напротив лагеря. Много ходили по склонам Тахтарвумчорра и даже забирались в штреки, чтобы отыскать наилучшие образцы. А минералы здесь были замечательные, характерные зачастую только для Хибин. Это и золотистые звездные россыпи астрофилитов (от греческого слова «астра» – звезда), и красные капли эвдиалита, прозываемого в народе «лопарской кровью», и бархатно-черные энигматиты (от греческого слова «энигма» – загадка), и многое-многое другое. И, конечно, апатит – тот минерал, которым так славятся Хибины.
Анри повсюду сопровождал нас, и везде ему нравилось быть, особенно на снежниках. Мы нашей тесной компанией обошли Малый Вудъявр и побывали на месте, где когда-то в тридцатые годы была построена Тиетта – научная база экспедиции академика Ферсмана, занимавшаяся изучением руд Кольского полуострова. На месте сейчас сохранилась лишь часть фундамента базы и памятник в ее честь.
Так благополучно отработали мы почти месяц, когда подкатили очередные выходные, и вышло так, что были они теплые и солнечные. На эти дни из Кировска и других близлежащих поселений на Вудъявр пожаловала масса отдыхающих. Прикатили целыми семьями, с детьми и домашними животными. Были костры, шашлыки и одиночные купания. Купались самые стойкие любители, поскольку озеро, питающееся водами со снежников, было буквально ледяным. Вытекающая из него речка Вудъяврйок тоже была буквально ледяной. Но я с самого приезда взял за привычку хоть ненадолго, но окунаться в нее каждый день, и с каждым разом длил время моржевания. Вот и в эту субботу я поплескался минут пять и побежал к костру греться. По случаю большого наплыва отдыхающих мы не рискнули оставлять лагерь и отменили все вылазки, устроив себе тоже выходной день.
До обеда Анри крутился по лагерю, а откушав, вскоре куда-то исчез. С ним и раньше такое бывало – погуляет и возвращается, иногда только к ужину. Но настал вечер, а потом и ночь опустилась, но он все не появлялся. По причине белых ночей я даже не обеспокоился его отсутствием – пусть поохотится. Настало утро, а Анри так и не появился, этому уже не было никаких объяснений. После субботнего вёдро воскресное утро встретило нас сплошной низкой облачностью и нудной моросью. Было ясно, что впереди будет такой же мокрый день, а потому все маршруты были отменены – выходные продолжились, и у нас появилась возможность поискать пропавшего пса. Сначала мы с Ильей обыскали все окрестности вокруг лагеря, потом поиск расширили и обошли вокруг озера, но без результата.
Стало ясно, что пса или увел кто-то из многочисленных отдыхающих на озере, или он сам увязался за кем-то с собакой. Зоя Васильевна сказала, что неподалеку от лагеря расположен первый в мире заполярный Полярно-альпийский ботанический сад-институт. Может быть, Анри туда приблудился? Это было маловероятно, но проверить стоило. Остаток дня мы с Ильей потратили на то, чтобы добраться до этого замечательного уголка, побродить по его аллеям и поспрашивать редких прохожих – не видали ли красавца-колли? Анри, конечно, не нашли, но выяснили, что кто-то вечером в субботу видел похожую собаку. Нам бы познакомиться с уникальным ботаническим садом, походить и посмотреть на участки с диковинной растительностью, зайти бы в оранжерею с тропическими растениями, но … но мы потеряли друга. Пусть еще молоденького и несмышленого, но друг есть друг, и мы просто обязаны его найти. Мы еще поискали в районе ботанического сада и, несолоно хлебавши, вернулись в лагерь. Оставалась еще одна реальная возможность – поискать в Кировске.
Кировск городок небольшой (от 20 до 30 тысяч жителей), но и в нем найти одинокого пса понадобилось бы значительное время. У нас этого времени не было. Нам было разрешено сутки поработать в кернохранилище, и тратить это драгоценное время на поиски Зоя Васильевна отказалась наотрез. Единственное, на что удалось ее уговорить, это перед работой объехать наудачу городок. Так мы и сделали. Тихоныч медленно вел ГАЗ-66, а мы с Ильей из салона поверх кабины осматривали окрестности. Объехали весь городок и никого, похожего на Анри, не обнаружили. Расстроились ужасно, но делать нечего, надо было работать, и мы свернули на дорогу к кернохранилищу. И проехали по этой улице совсем немного, как по курсу нарисовалась стайка не очень крупных разношерстных собак, в центре которой выделялся высокий длинношерстный пес, смахивающий на Анри. Тихоныч мог и не увидеть эту компанию, но нам с Ильей с высоты положения сразу стало ясно, что надо остановиться, и мы забарабанили по кабине.
Анри, увлеченный компанейским общением, на авто не обратил никакого внимания, а вот на мой голос откликнулся сразу – взлаял и кинулся сломя голову через дорогу к машине, и прямо с земли запрыгнул в загодя открытую дверь салона. Радость была обоюдная и непередаваемая. Мы трепали его за пышную гриву, а он крутил хвостом, как пропеллером, и повизгивал от избытка чувств от уже почти нежданной встречи. Рада была и Зоя Васильевна. По доброте своей душевной она бы обязательно, не дожидаясь вечера, отрядила бы нас с Ильей на поиски пса, а так впереди был полный рабочий день, который мы провели весьма продуктивно. В кернах обнаружили много интересных минералов и взяли образцы для дальнейших лабораторных исследований в институте. Я много потом исследовал на микроанализаторе образцы из Хибинского массива, взятые и в этой экспедиции, и в последующих, но без моего участия.
Анри же, как только мы доехали до кернохранилища, пристроился в тенечке от машины и проспал без просыпу весь долгий рабочий день, вздрагивая иногда всем телом и повизгивая тихонько. По всей видимости, потеряв хозяев, и он пережил сильнейший нервный стресс. Скорее всего, он с озера увязался за одной из понравившихся собачонок, от нахлынувших чувств напрочь утратил внимательность и ориентацию, и не нашел обратной дороги. Во время поисков мы не встретили ни одной овчарки колли, но не буду удивлен, если через год в Кировске поголовье шотландских овчарок значительно увеличится.
P.S.
Эта единственная моя вылазка в Хибины, а потом многолетние совместные научные исследования различного хибинского материала привели к тому, что было открыто несколько новых минералов. Одному из этих минералов было присвоено имя – ЦЕПИНИТ (TSEPINITE). Долгое время он оставался единственным с таким названием, но потом международная комиссия по новым минералам ввела новую классификацию новым находкам, и цепинит по ней оказался уникальным и единственным в своем роде минералом, включающим в свой основной состав многие химические элементы. Так, появилось сразу шесть цепинитов. Кто знает, может быть, в этом успехе есть и доля Анри, который помогал нам с Ильей в поисках и сборе материалов.
(1) Смотри рассказ: "Жил-был Анри ..., или как друзей выбирают" - http://www.stihi.ru/2010/08/31/1723