Тебя у времени всё меньше.
Оно, по-видимому, так грустит:
сбиваясь с ритма, но во тьме лишь, —
а в устье тусклого тоннеля
дневным сияньем ослепит.
Как будто мог и в самом деле
исчезнуть тут. Смешное время!
Случайных чисел не изменишь,
впечатанных в гранит.
Или в песок. Всё хорошо.
Ты не из тех, кто время лечит,
и не меняешь измерений
на место, где — прошёл слушок —
их пять иль шесть... И не из тех, кто легче
тени.
И даже выскользнув на свет
из недр Садового кольца
(где Маяковский с пьедестала
угрюмо не посмотрит вслед,
не поведёт косым плечом),
сумей не потерять лица.
Твоя душа — как не бывала
ни в чём!
Ни в ком. Нигде. Теки тайком,
влекомый утренним потоком
к проспекту, где поверх голов
февральский день, как снежный ком,
летит по мёрзлым водостокам
монументальных берегов.
И вдоль собранья постояльцев,
пришедшихся здесь ко двору,
трёхстопных, девятиэтажных,
кати, пока судьба на пяльцах
твою дорогу не довяжет!
В такую кроличью нору,
как арки в эдаких палаццо,
пройдёт и слон...
Не углубляться!
Нужно помнить всегда, добираясь домой:
очевидные вещи следят за тобой!
2017