Ору, спускаясь в Ад:
а ну ка, черти, выходи!..
Сейчас я буду драть
родителей, детей
и прочу мутоту,
хотя меня мутит
от всяких татей
и их хвостатых тёть.
В руках держу я плеть.
Её просил я положить,
когда кончал я жить
ко мне в дубовый гроб.
Сейчас устрою боевик,
кино, без всяких проб.
Лупить я буду Сатану,
пока рукою не устану.
Я всю подземную страну
построю по уставу.
На арфе, гуслях и гитаре
начнут играть копытами, рогами
для ведьм, своих гитан.
Дарить им птичек-оригами
из красных листьев клёна.
Яга всплакнёт, опустит шнобель:
- Ой, девочки, как клёво!
Я краше леди Анабель.
Кощей и тот робел
теперь гулять налево.
Я в кресле Сатаны
разнузданно и смело
творил чего хотел.
И пил стаканом за стакан
кровищу тёплых тел
упитанных убийц
и прочих подлецов,
которым наглецам
хотелось чхнуть в лицо.
А кровь сойдёт - почти винцо.
Я иногда с ленцой
насаживал мясцо,
лимона, лука кольца.
Ведь в Преисподней жарко
и лишнего угля не жалко.
И сам я не заметил,
как стал я Сатаной.
Я больше всех на свете
себя любил и мой девиз:
- Ты никогда не ной!
Не надо плача, визга.
И жизненный конец
совсем ещё не тризна.
13.02.2017