Горбунок-конёк встряхнулся,
Встал на лапки, встрепенулся,
Хлопнул гривкой, захрапел
И стрелою полетел;
Только пыльными клубами
Вихорь вился под ногами.
Пётр Ершов
(а может, всё-же - А.С.Пушкин?)
Александр как вихрь помчал
По ущельям и долинам.
Конь дорогу выбирал
Чтоб развеять господина.
Моря с гор синела даль,
Яхта к пристани явилась.
Государю та деталь
Вдруг нежданно проявилась.
К стройке чудного дворца
Пара шла: поляк и дама.
Он вгляделся, и с лица
Вспомнил их, знакомы. Прямо
К ним пустил коня стремглав,
И настиг их. Изумленье
Их нежданно: конь, заржав,
Чуть ни сбил их. Нарушенье
Их пути так возмутило,
Возбудило храбреца,
За эфес схватился, было,
Разглядел: О! Александр!
И склонил главу в почтеньи,
Благочинно шляпу снял.
Дама также в огорченьи:
Государь её узнал!
Реверанс изобразила,
Александр к ним снизошёл,
Хотя скачка возбудила,
Спешился и подошёл.
"Вы, прекрасная княгиня?
Я признаюсь,- удивлён!
Мужа только что покинул,
И со свитой где-то он.
Протянул Елизавете
Руку, чтобы ей помочь,
А Адам, (он был там третий),
Если-б мог, пустился прочь.
"К мужу я стремилась морем,
Помогал в пути Адам.
Организовал, — проворен!
Вот и он, представлю Вам".
"А, Мицкевич! Я наслышан.
Сочиненья мне давали.
Брат прислал эссэ мыслишек,
Прочитал призыв к восстанью.
Что, действительно так худо
Дело в польском княжестве?
И стрелять масоны будут
В каждого присяжного?"
"Да, не скрою, государь,
Писано с заботою.
Мной о Родине, мой царь,
О моём народе.
Конституция для нас
Стала избавленьем.
Благодарны, но для масс-
Недоразуменье".
Всё не просто. Польша нам
Всё-ж не безразлична.
Брату я свой пост отдам,
Станет всё прилично.
Милая Елизавета!
Слышал, Пушкин нашалил.
Муж оповестил пол- света.
Чем он Вам там стал не мил?
Государь! Он не при чём!
Всё сыграло окруженье.
Душой общества был он.
Недругов воображенье
Занесло его в враги
Воронцова кабинета.
И друзья стали — враги
После этого навета.
Я старалась, не смогла
Ту вражду уладить,
Слишком ложь была нагла,
Чтобы с ней поладить.
Прошу милости к нему,
Александру Пушкину.
Не виновен никому,
Он достоин лучшего.
И Адам всё подтвердил,
Всё — же другом верным был:
"Я свидетелем там был
Сплетням, что вершили.
Верно, Пушкин точно стал
Жертвою навета,
В круг его попал нахал
С ранних, с полусвета...
Выглядел героем дня,
Его провоцировал,
Удивлялся, право я,
Пушкин импонировал,
Не поддался, на дуэль
Стервеца не звал,
Не хотел наверно стрельб,
Молча всё глотал".
"Кто же был такой нахал,
Ты скажи уж мне?"
"Да Раевский Александр,
Друг его семье".
Не скажу я, в чём конфликт,
Воронцов вконец вспылил,
Цели он своей достиг.
Жаль княгиню, поступил
Подло тот "дружок".
Я — б таких бы на порог
Не пускал, коль смог.
Подлец! — всё увидит Бог!"
"Ваши мненья я учту,
Будьте Вы спокойны!
И к отцу его пошлю,
Коль благопристойный.
Не хватало мненья Вас
Мне принять решенье.
Свите дам сейчас указ-
Делу завершенье".