Я в том лишь нахожу прощение судьбе,
Что беззаветной я была тогда и буду.
Собой давала, как казалось, ссуду,
И с честью изменяла я тебе.
Я начерчу фломастером бессмертных имена.
Как видишь, есть во мне та глубина,
Которой я хотела б быть достойной:
Разумной, хладнокровной и спокойной.
Хотела я казаться. Жаль, что ты -
Поэт небес, так не достигший остроты,
В своих мечтах оставивший вопросы,
Лишь спутал на подушке мои косы.