Попугай напоследок заявит:
«Гоша хороший!»,–
это лучше, чем «Попка дурак»,
и молекульно мелко.
Неужели я так же отправлюсь –
постельно и пошло,
выглупляя последнюю волю,
на радость сиделкам.
А затем из дремучего дуба
пойду на бумагу,
буду книжить,
рулонить,
газетить,
гореть углекисло,
и напишут на мне
попугайскую, вечную сагу
для таких же несчастных
искателей веры и смысла.