Духота. И цветы на окнах
гибнут в несколько дней. Звонкий клёкот
птиц вдали, раздражает. Локоть
ноет к буре. Выходит, - старость!?
В ней, должно быть, тянулся Набоков,
лишь носками земли касаясь,
ввысь, пытаясь взметнуть сачок
к облакам. Но слепился в пробах,
прислоняясь к искусству плечом.
Звуки, мною любимой, скрипки
нервно бьются в чердачную дверь.
(Чья-то дочь. Быть точнее, - две.)
Гром вдали - ставит мир на колени.
Боже, это и есть постскриптум,
в самом лучшем из проявлений?
Но, когда закрываешь глаза,
мне ль не помнить, что значило крикнуть
звонким голосом: "Мама, гроза!"