* * *
безголовый Леонид прибит к персидскому кораблю, голодна его
нагота, чёрная похлёбка в море кипит, луковая голова в рыбьих глазах, ты,
кровь, и ты, чечевица, у вас одна глотка на двоих – алый ячменный хлеб.
Аполлон плюнул Кассандре в рот, плечи её ах, нежны, желанны, в яркой
радужке девы плывёт голова спартанского царя, и яростно плывут феспийцы,
а за ними семьсот отрезанных языков. о фиванцы, крикните в четыреста глоток,
четыреста алых глоток, и вам со дна моря ответит Лакедемон.
изнеженный сын Дария, как украшено твоё судно! тебе и здесь
не отказал вкус, о высокий, высокий персидский царь.
на мускулистых руках твоих, на шее и голове массивные золотые цепи,
а на корме тело Леонида.
у тиары твоей огромные золотые львиные головы, у рубахи пурпурный цвет,
а на плечах Фермопилы, печные кипящие горшки.
египетский чешуйчатый панцирь на твоих рёбрах, из жил самого сильного
животного скручен твой лук в тридцать стрел, тридцать камней
в твоей праще, а в руках длинный, длинный деревянный кол,
и на нём голова Леонида, –
заходится в жарком смехе шар твоего кадыка, и раб с бронзовым опахалом
суетится у плеч твоих, о перс, великий потомок Кира, проклятый
греческими богами.
корабль Ксеркса от страха втягивает в себя киль, над морской водой
солнечным заревом встаёт темя Спарты.