Когда-нибудь, в моем уставшем взгляде,рассмотришь ты, не конченную суку.
Рассмотришь ты, попытки и провалы, протянешь улыбнувшись свою руку.
Мы в ночь пойдем, по серому проспекту, под светом уже спящих фонарей.
Идти мы будем молча, но за руку, ты в первый раз, расскажешь мне о ней...
О девочке, что видела так много, о платье пышном, пусть не кутюрье.
Ей подарила мама, это платье, хотя сама ходила, жизнь в тряпье.
Ей на ночь, заплетала мама косы, с зарплаты, покупала шоколад.
Конечно, номинально был и папа,но он был номинальности лишь рад.
Голодное шло время девяностых,что в кошельке, что в доме...покати.
Но девочка та, голода не знала, ей мама вырывала, из груди.
Конечно, не была глухая бедность,хотя, смотря наверно, с чем сравнить.
Но жили, а точнее выживали. Тем временем, их папа начал пить.
Побои, ссоры, крики и скандалы. Скрывали под одеждой, синяки.
Но всё равно,та девочка не знала, как мама плачет ночью, вся в крови.
Не видела она и половины, ей просто не давали, в силу лет.
За руку меня вел, уставший ангел, по серому проспекту, на рассвет.
Сменилось платье розовое, с лентой, на джинсы рваные, да на татуировки.
И не плетет мне косы, больше мама. Их просто больше нет, как и сноровки.
Оставили глаза, оттенок тот же, в которых виден пепел, прошлых лет.
Я мысленно сожгла воспоминанья,ведь там, где было детство, его нет.
Ни бабушек, ни дедушек не знала. Зато, прекрасно знала, детский сад.
Когда жуешь кусок ты, черствой булки, не вкусно, но и этому так рад.
Казалось, что меня, совсем не любят. да просто, было не на что любить!
Меня любила мама, по другому. Я поздно начала, это ценить.
Хотелось мне конечно,как всем детям,игрушек, но никто не покупал.
Когда другие хвастались, подарком, я молча, свой катила самосвал.
Конечно, дома плакала в подушку, канючила...купи, купи, купи.
Сейчас безумно стыдно,перед мамой, ведь я совсем не знала нищеты.
Горели мутно фонари, рассказывал все ангел, как мама убаюкивала спать.
Потом садилась рядом и ботинки, на завтра приходилось ей лотать.
Совсем уж о себе, она забыла. Для доченьки старалась, что есть сил.
Семью всю на себе, она тащила, а доченьку, никто и не любил...
Тянула каждодневная рутина, всю радость, без того унылых дней.
И стала седина, у моей мамы, отчетливо ложиться, у корней.
Она сама прекрасно понимала, что больше чем имеешь, не отдать.
Несла с зарплаты дочке шоколадку, ведь знала, что та будет очень ждать.
Рассвет, проспект укрыт, туманной дымкой. Над городом, подобие от звезд.
И я иду, совсем уже большая, несу в руке букет из алых роз.
Видны колени, в прорезях на джинсах. Ты за руку веди, не дай свернуть.
Прошу тебя, не дай мне оступиться, убереги и просто рядом будь.
Несу в руке букет, для своей мамы и в дымке, растворяются те дни...
Когда мы нищету, вдвоем хлебали. Не жили, выживали как могли.
Я выросла, я сильно изменилась. Прошу тебя, прими меня другой.
И косы заплети, уже другие. Ты просто мама, светлый ангел мой!