/по мотивам песни К. Никольского "Музыкант"/
...Музыкант устал.
Ему надоело играть одно и то же.
Новое ему сейчас уже не сочинить. Он стал профессионалом своего дела, поэтому научился творить в одном своём, например, скрипичном, ключе. Прям вот всё у него такое стало - узнаваемое - стиль, почерк, даже подпись. И как же сложно теперь стало переквалифицироваться! Особенно когда каждый долбо... ну, скажем так, "каждый барабанщик интенсив-метал группы со звонким и хлёстким названием", правда, далеко не соответствующем тому, что происходило обычно у них на сцене, - пытается тебе помешать реализовать несколько твоих способностей и желаний сразу. Нельзя, мол, быть профессионалом сразу в нескольких делах - ни там, ни там не добьёшься хороших результатов. Понятное дело, что на двух стульях одной точкой сборки не усидишь, но зато, сидя на одном стуле, на двух бочках играть можно, и, с другой стороны, "барабан был плох - барабанщик лох!", собственно поэтому и сгинул безвестно, а музыкант продолжил и басить, и тенорить попеременно. Попеременно же можно! - Не "попе ременно"! - Так-то низя. Ну, только по особым случаям... и исключительно по взаимному согласию. А ударник вот забил! - Ударился в бега и пропал. Вот что значит одновременно сварщиком работать и играть на барабанах - долбить басиста своими ритмами и варёную арматуру лапшой с франкско-циньским названием ему на ушах развешивать...
А музыкант освоил один свой инструмент... т.е. как - он сначала понял, что это "его", потом вписался в кипиш, потом отписался от него, а потом понял, как на том его инструменте надо было играть... И впредь уже стал играть, как надо. Потому что понял, как надо. Потому что стал чувствовать это.
А потом музыкант освоил и ещё один инструмент... А потом ещё... А потом они посидели ещё немного...
Но вскоре он понял, что с этим набором инструментов он больше ничего не хочет. И это самое страшное - РАСХОТЕТЬ! Ты живёшь, что-то делаешь, что-то сочиняешь - тебя прёт, ты радуешься, ты пожинаешь плоды, ты к чему-то стремишься, ты вновь чего-то достигаешь... а потом постепенно тебе "расхачиватся"... такое вот страшное и совсем незвучное слово. Неправильное какое-то. Может, потому что этого слова и нет вообще?... Т.е. как, - спросите вы меня - жопа есть, а слова нет? А вот. Написать-то можно всё, что угодно... Но что за этим стоит?... А за этим стоит жизнь. И точка. Хотя ладно - поставлю многоточие, так и быть. Типа пауза. Для размышлений, как обычно. Вот: ...
А тут музыкант понял, что он сочинил всё, что мог сочинить в этом своём стиле, в этой своей нише, сказал всё, что "было сказать"... Нет, ну, может, всё-таки хотя бы стоит ещё, например, почитать интересной литературы, пережить что-то важное, что-то понять, сделать новые выводы, попробовать себя ещё на каком-то поприще, сделать ещё несколько, на первый и, пожалуй, второй, а то, может быть, даже и на четвёртый взгляд, добрых дел?... Про количество и нумерацию взглядов это ж я так сказал - возможно, что дело и в третьем... или пятом... хотя дело-то вообще в том, что хорошего-то, может, и нет вообще. Всё, что происходит, просто носит для каждого отпечаток его отношения, которое может быть либо хорошим, либо плохим... либо плевать на это... философы, конечно, смотрят несколько иначе, но... тут нужно быть философом. А он стал музыкантом. Т.е. решил, что хочет им стать. Решил, что может им стать. Потому что верил, что может. И не верил тем, кто говорил, что не может. И тем, кто не верил в него, тоже сам не верил. Такая вот полная взаимность. Такая во сладкая парочка из моего детства: друг детства - паренёк с простым русским именем греческого происхождения и подруга моего же радужного детства - некая, например, польская, красавица... Ну, пусть будет так, например. Или как-то иначе... У каждого всё равно своя комбинация...
А "наш" музыкант решил, что считает себя таковым. И это было здорово. И это мотивировало. И он писал, и играл. Сочинял и творил. И вокруг всё пошло... нет! - Пошло - это как-то пошлО. То есть "пОшло", но с ударением на второе "о". И как будто прахом. Нет. Точно нет. Разве что пыль столбом! Потому что процесс пошёл! Или поехал. Движение началось. Пришла в движение машина, сложный механизм, что стоял до этого и почти было заржавел, но вот его запустили... в святая святых... Или наоборот - святая святых запустили в него... Это ж как посмотреть. Хотя всё равно странно. Люди вообще очень недоверчиво относятся к тем, в кого что-то запускают. К тиграм, например. Вот запускают, значит, руку в пасть тигру... и вроде доверяют... но всё равно стрёмно как-то. Всегда есть маленькая вероятность, что сейчас прозвучит "осторожно! Двери закрываются! Следующая станция - Клиника". Ну, и у каждого она своя. Каждого по-своему надо лечить... Кого-то пулей, кого-то иглой... Кого-то верёвкой с мылом, а кого-то просто живительным галоперидолом или ещё какими "веществами". Некоторые вот вообще выходят в неправильные квадраты глаз домов. Вместо дверей они выбирают... или их выбирают... Приходят санитары в чёрных балахонах с косами и "вжик" - уноси готовенького...
Поэтому сложно доверять кому-то и одновременно верить в него. Рассказать тайну можно, но доверять при этом, позволяя тому рассказать "куда следует", что "этот, мол, психопат несчастный" или "маньяк психопатичный" и всё такое... Да, не только лишь все так могут. Хотя что с нас возьмёшь? - Гони природу в дверь... "Внимание! Сейчас отсюда вылетит птичка!" Сы-ы-ы-ыр! Ворона каркнула во всё воронье горло... только её никто не услышал. Сыр выпал. Ах, да! - Почему не услышал?! - Потому что голос души невозможно услышать. Имеющий уши не услышит. Ты вот чувствуешь, как я сейчас прикасаюсь к тебе? Ты, да!... Чувствуешь? Удалось ПРОчувствовать? Чтоб пробрало... А-а-а, ну, молодец тогда. Нет?... А ты слышишь, о чём я говорю тебе?... Понимаешь?! - Вот! Но ведь ты это не "слышишь"! Так-то.
А сыр выпал. Солнышко закатилось. Птичка выпорхнула из клетки. Все уже свалили с работы под конец, а ты... Ах, да! Забылся совсем! - Мышка!!! А как же там мышка?!!! Она же в клетке сидит!!! Кто ж её-то выпустит?... Да как кто? - Эдуард, конечно,!... Ну, Рассветный Рыцарь который! Он же для неё всё сделает! Всё, что хочешь! Они ведь настолько любят, что исполняют любые желания друг друга. Все желания!!! Absolument!... Это ж я так только говорил, что, мол, не может он её из клетки-то выпустить. Всё он может! Он же не просто ... Старец с Горы. Он на всё способен. Потому что верит и научился этому. Ну, верить, - верить в свои способности сделать всё, что хочет. Всё, что хочет сотворить Своей Волей. Так что так-то ж, конечно, он её выпустит... однажды...
Однажды, когда ему надоест. Надоест сидеть в клетке.
Он расправит плечи... Айн Рэнд. Айн Соф. Айн, цвай, драй...
Он расправит могучие свои плечи... гигант, безстрашный воин-пограничник Эдуард Суровый, награждённый за время пребывания на своём почётном посту званием Всемилостивый. Потому что тяжело быть маньяку внутри хорошей девочки. Это нелёгкая служба, и именно служба! - Это Служение! Быть пограничником - очень важное дело. Даже если с виду ты - серая мышка. И именно тем более, если ты как раз-таки с виду обычная такая маленькая серая мышка... ну, или блондинистая... или брюнетистая... или даже рыжая. А вот тут стоп, - думаю себе! - Не-ет, шалишь, кудрявая! - Рыжая - это сразу палево... - палевый окрас такой, когда сразу понятно, кто ты, потому что мышек таких не бывает. А то и просто... крашена. Хотя почему же крашена? - Может, это её настоящий цвет?... Вот такая вот в итоге мышка и получается разноцветная - выбирай, какой хошь - и крашенная, и не накрашенная тоже... Да, какая нелепая... мышь!
Какая нелепая... И эта нелепость случится однажды. Когда Эдуард выпустит свою мышку наружку... Когда "однажды" превратится в "никогда".
День придёт увидеться с друзьями, что заждались на пороге... Да уж, и это будет песня.
/Art Perfection - Memory
А местный авторитет из 90-х дядя Жора по прозвищу "Староневский" так однажды и сделал: расправил нервною рукой на шее чёрный бант... и ушёл, не попрощавшись... потому что камеру даже авторитетам надо менять. Камеры, колёса, шины... всё так или иначе приходится менять со временем. Ну, или выходить проветриться, "отпусти ты меня, Кончак, на слободу", что ли... Но сначала... - ах, как это просто и легко! [- решить, что ты слаб, что решаешь не ты...] - снять свой сюртук. Это, конечно, несколько сюр-, ведь ни с того, ни с сего ж его не снимешь... Вот Сальвадор бы мог... этак резко по утру, а то и по после сиесты, когда сознание отдыхает, а подсознание только собралось включиться... И ложка падала на железный поднос, а тонкая серебряная нить так же резко натягивалась, но всё-таки не рвалась...
Вы знаете такие музыкальные инструменты? - Они дают звук практически той же высоты, что и треугольник, правда, если его держать вершиной вниз... Звук как бы стекает по нему к "вершине", и вы можете услышать эту музыку... Конечно, уши у каждого свои, и поэтому каждый слышит Свою музыку, если, конечно, не слишком пьян этим миром и способен услышать другие... - хоть ветерком в листве - еле уловимо...
Но слушать и вслушиваться в итоге все устают. А играть тем более. Любая работа натирает мозоли, любой самоотверженный труд приносит боль... Само-отвержение. Отринуть часть себя... отрезанный ломоть... - какой красивый оксюморон. Ты отрезаешь от себя части, которые сами со временем становятся целым... А ты и без них до этого был целым... и после их ухода не перестаёшь быть целым... Утверждение и отвердение. Мозоли каменеют, и уже не так болит, когда играешь свою "больную песню"... И ты привыкаешь. Или срезаешь мозоли и по новой стачиваешь себя своим же инструментом, который выбрал для этого своего сеанса скульпторства.
Но песни у людей, хоть и разные, но все имеют начало и конец. Пьеса сыграна. Последний такт. Пауза неловкой тишины... когда непонятно, что-то ещё будет сказано, или на этот раз уже доигрался хрен на скрипке... добежал бегун-беглец... И в этой тишине, что характерно, обычно всё равно никто не слышит, как смычок расстаётся со струной. Потом, конечно, все спохватываются - сначала по одному, затем подключаются новые, и постепенно гул разрастается, - и вот уже весь малый зал начинает аплодировать... Или большой... Сколько уж фанатов собрал наш музыкант...
Стоит, значит, музыкант на сцене - мнётся - вроде как и можно было бы ещё сыграть, но раз уже встал! И стул уже остыл. Потому и говорят, что нельзя просто так взять и вернуться. То есть, конечно, быстро покинутый не считается оставленным... Но бисовочка - штука такая - её нужно выбивать аплодисментами дефибриллятора. Если музыкант в кулисах, а его не вызывают, то его уже не вернуть. Стоит музыкант, а инструмент его в футляре лежит - не шелохнётся - только что будто все видели, как он поёт, а тут... это так странно... И вроде как что-то можно было бы сказать зрителям, и ведь хочется - хотя б поделиться - рассказать, как на бенефисе, что хотел сказать этим своим произведением, что забыл сыграть, где сыграл не то, что задумал, за какие ноты стоит попросить прощения, что не получилось взять, рассказать ценителям, как добился такого звучания, поделиться б вообще опытом... но те практически не слышат его из-за своих же аплодисментов... Так что конферансье скажет, конечно, красивую речь о том, что наш дорогой и любимый, но, конечно, недооценённый... "герой", - скажем так, - прожил, как сыграл, свою долгую и интересную... пьесу, посвящённую... ну, придумает, что сказать... Или недолгую, но захватывающую, и что ему бы ещё писать и играть... Но вот на этот раз ему надоело. Или вот так: "я устал, - я ухожу". Вот так просто. И всё. Встал и пошёл! Как глас прозвучал: встань и иди!...
И Рыцарь ускакал опять верхом на звезде... или превратившись в звезду, коей и был всегда, вне зависимости от пола и потолка в кабинете своего тонкотельного звездолёта.
А мышка? А что мышка-то? - Как можно мышку из клетки выпустить-то? Вы соображаете вообще? - Нет, конечно! - Лежит она себе в клетке... маленькая, холодная... застывшая... сама себе экзистенциальное такси "Чучело". Без пассажира. Да и какие уж там пассажиры? - Даже без водителя... "Подвезу Вашу душку на своей тушке! - Э-эх, прокачу!" Ей специально даже для этого футляр делают красивый. По форме. По форме содержания. Чтоб удобно уложить можно. Уложить, погладить, поцеловать, обнять... чтоб удобно было почувствовать все прелести экзистенциализма... Так его познавать удобно!... Никто, правда, у чучел не спрашивает "эй, дружище Тутанхамонище, как тебе там, удобно ваще?" Но считается, что должно быть удобно. Как там этому маньяку, например, жить внутри хорошей девочки... Поэтому там что-то даже для мягкости подкладывают... и для тепла. Можно, правда, трогательно и по наивности решить, что им там холодно...
- Граф, позвольте поинтересоваться!
- Да, моя сладкая!
- Как Вам там?
- Где?
- Ну, там! - и подмигивает.
- Где-где? - с деланным непониманием отвечает ей тонкий силуэт, от которого вместо туалетной воды веет могильной свежестью и прелой землёй.
- Ну-де, Ваша Светлость, Вы прекрасно понимаете, о чём я! - В склепе, в котором Вы ночуете...
- Днюю!... Или, вернее, пережидаю зори.
- Да-да, мой свет, конечно, именно так. Так как Вам там?
- Как-как... Холодно!!!
И тут, конечно, оба засмеялись... А пока сочная прелесть со звонким смехом закидывала прелестную головку, граф тут же пристроился... Нравится, не нравится - спи, моя красавица!
10/02/2017