Николь
Мирное время приходит с осознанием своего достоинства
Ночью Николь не спалось, даже снотворное не действовало. Ноги тянуло так, что ей, казалось, что к утру они растают во тьме, как и кошмары. Она провела рукой по лбу, который горел огнем. Ее била снова лихорадка. Не нужно было рыдать в подушку весь вечер навзрыд. Но они лились сами от чувства безнадежности, отрешенности, постоянной неудовлетворения.
- Как же я обоих вас ненавижу, - Николь легла на левый бок, хотя боль в лопатке удвоилась, - А пошли вы оба.
Как сложно, там, где должно быть чувства любви, женской нежности, уюта, пропитывает душу ненависть и желание сделать больно в ответ на твою боль, чтобы защитить себя, не только скрещенными руками на груди. Люди просто пользуются тобой, пытаются доказать несуществующие свои истины, желают тело, командуют Зачем отец подчеркнул, что она ему не нужна. Она это и так прекрасно знает, что Энрике Портман предан своей жене, и до сих пор видит ее не только во снах. Если бы он не был настолько трус, то давно бы ушел к ней на небеса. Но именно ее обстоятельство не давало, ей покоя. Да, она способна встречать рассветы и без него, но. Она даже не хотела себе признаваться в этих веских причинах . Да и чувство ненависти стало перевешивать, и Энрике это заметил, как она не старалась скрыть. Ей хотелось ударить без предупреждения, чтобы он страдал не только по своей Виктории. Жар был настолько сильный, что она снова попила воды, пытаясь запить всю горечь на губах, лишь бы так не жгло в низу живота от постоянной тошноты. Николь так хотелось, чтобы это тошнота была от беременности. Но даже в этом не получалось, да и не хотелось привязывать Энрике. Одно дело ты строишь свой мир, где вы счастливая семья. С другой стороны: склоняются родители, которые убеждают, что вокруг столько людей, которых можно полюбить, а ребенок это будет довеском, а от мужа, она сможет родить и ни одного. Затем она снова видела окровавленное лицо Портмана, когда они первый раз переспали. Не обнаружив его в кровати, но еще чувствовала его тепло в постели, и сладко проводила рукой по подушке, где еще недавно покоилась его голова, она чувствовала еще его прикосновения, сладко улыбалась. Она встала, ощущая, что она смогла его осчастливить. Но когда она увидела порез, нож и бегущую алую кровь, которая местами пропитала полотенце, местами въелась в кафель ванной комнаты, местами уже запеклась маленькими черными змейками, она поняла, как может ударить человек, даже не прикасаясь ни телом, ни словами.
Так что получить его в себя семя, чтобы оно прижилось, не лучший выход ситуации. Если он выбросится из окна. Николь издала маленький смешок, больше похожий на крик испуганной птицы. Всё же, чтобы ребенок был счастлив и защищен, его должны желать оба родителя. Но в последнее время всё запуталась окончательно. Даже сил на ревность не оставалось. Поступки Энрике ее удивляли, и не меньше того пугали. Сначала он прогоняет ее, но затем едет за ней, и привозит в свой дом, отдавая долг, что она спасла его жизнь. Да, она ничего и не спасала, она просто была ослеплена любовью и искала ее выход. Тогда она была уверенна в своих поступках, в отличие от сегодняшних дней. С ударом, который переломал ей ноги, и это была сущая случайность, а не суицид, хотя рассказывать кому – то Николь это не собиралась, что – то поменялось внутри. Когда она поменяла свою напористость на спокойный взгляд, до сегодняшнего дня. И сегодня смотря, как Энрике опустил жадный взгляд с ее тела, пожалев ее отца, Николь стало стыдно, хорошо, что он не видел ее красноту, которая медленно растекалась по всему телу, и уже не хотелось становиться просто девушкой на очередную ночь или день.
Николь Харрен желала больше, ей не нужно было просто тело Энрике, она желала заглянуть внутрь, она это заслужила. А, если нет, то пора надеть кольцо иного человека. За спокойствие приходится дорого платить, но на то она и жизнь, чтобы идти, оставляя следы.