Застывший циферблат, хрусталь и холод,
Румянец на щеках и белизна,
Окрасившая тихий, мертвый город
В цвет облаков бумажных, дыма, сна…
Здесь все не так. Снежинки под ногами
Подобны крошке битого стекла,
И перламутр лунными слезами
С берез свисает, словно бахрома.
Безмолвие царит здесь месяцами,
Надежд не оставляя. До утра
Ты слушаешь треск дров и лишь губами
Подхватываешь поцелуй тепла.
Замерзшее недвижное пространство
И скованная льдом вдали звезда
Пустыни снежной. Линии убранства
Витиеваты кружевом окна.
Мороз не ранит серебрёной глади,
Глаз не мозолит возраст, седина
У изможденных им височных впадин;
Зима в анфас сердита и стара.
Белила, заплетенные в две пряди,
Пушинки на ресницах декабря,
Свирели свиристелей, пара ссадин
Запястья, что Мораны вензеля.
Огонь в печи свист чайника пророчит,
Горячий чай со вкусом миндаля
И запах ели, где-то между строчек,
Подхватывает импульс января.
В районе полосы полярной ночи,
Где свет дает лишь отблеск фонаря,
Где больше глухоты, чем одиночеств,
Ждут дольше всех, когда придет заря.
И стужи лютой вой до червоточин
Пронизывает вновь браваду дня,
Но он пройдет, а с ним – и ветер-отчим,
Принесший песнопения снегиря.
Здесь я с себя снимаю полномочия
«Казаться, а не быть». Любовь моя
Пережила все рамки многоточий,
Любовь моя переживет меня…
16 ноября 2016 года