Бог трудится над каждым - не секрет!
И к сердцу путь Один Спаситель знает.
Он Сам ведет, пока спасенья свет
для гибнущей души не засияет.
Сестра просила у меня совет,
и в трубку телефонную рыдала:
- Молю я Бога, но ответа нет,
ну, почему же так? - она сказала.
-Ведь я стараюсь Господу служить
всем своим сердцем и своей душою.
...И тут же начинала всех судить.
И не было в речах ее покоя.
Про всех все знала и могла сказать -
кто дышит чем, их промахи, паденье,
кто лицемерит, кто умеет лгать,
кто смотрит на нее с пренебреженьем.
Обида закрывала ей глаза.
Она сучки других лишь замечала.
Иссохла раскаяния слеза,
что собственные бревна вымывала.
И кто угодно в том был виноват,
что на душе давно скребутся кошки:
сестра, соседка, внучка или брат,
и лишь она одна была хорошей.
Казалось ей, что стал другим Христос-
чужим, холодным и таким далеким.
Сестра лила потоки горьких слез:
- Ну почему мой путь такой нелегкий?!
Я за детей молюсь, но - тишина.
Часами на коленях я стояла...
Как дальше жить?! - сказала вдруг она,-
меня не слышит Бог! Я так устала!
- Мой старший сын уже девятый год
скитается, как раб, в стране далекой.
А младший - все хмельную воду пьет
и погрязает с головой в пороках.
Исправиться не может в ЛТП.
Опять суды, повестки, извещения.
Я столько говорила о Христе,
но он не ищет с Богом примирения.
И дочь не хочет Господа принять,
хоть от проблем своих давно устала.
За что же Бог дает вот так страдать?
Я думаю, ко мне Он слишком строгий.
Не стала я сестру ни в чем судить,
решила за нее сильней молиться.
Лишь только Бог судьею мог ей быть,
и, маску сняв, дать сердцу обновиться.
Через неделю - вновь звонит она:
- Ты знаешь, у меня все поменялось.
Я - словно от начала путь прошла,
и, будто книгу, жизнь перелистала.
Увидела я детства миг один,
где в суеверном мраке прозябала;
и юности беспечны были дни,
но Божий свет тогда я не искала.
Заклятья, заговоры, ворожба -
не оставляли душу без ущерба.
Хотелось знать, как сложится судьба,
но я лишь затворяла двери в небо.
И вскоре жизнь помчалась кувырком:
компании, вино, друзья, подруги...
Ушли из жизни мать моя с отцом
и развязали мне к свободе руки.
Замужество не принесло мне шанс
остановиться на кривой дороге.
И трое деток видели не раз
хмельную маму на своем пороге.
В конце концов - до ручки допилась:
одна в хибаре грязной оказалась.
В петлю залезть - казалось в самый раз.
И до нее полшага оставалось.
Я содрогнулась - как могла забыть,
как Иисус пришел в мое жилище,
не дал врагу в ад душу затащить;
как стал богатством жизни моей нищей.
Я жну посев беспечности своей.
И то, что детям я не отдавала,
я вымолю у Бога средь ночей,
хоть этого, возможно, будет мало.
Я вымолю прощенье у Христа!
- Молись со мной, сестра! - она просила.
О, милость Божья, как ты велика!
В любви Господней - благодати сила!
Господь послал душе ее покой
и веру укрепил живой надеждой.
Он сердце сокрушил своей рукой,
чтоб не было уже ошибок прежних.
Чтобы она, не поднимая глаз,
в смирении свой труд любви свершала,
и помнила, как Бог от ада спас,
чтоб больше никого не осуждала.
Так веру закаляет Бог в огне,
в страданьи душу наклоняя низко.
Та исповедь души знакома мне
и боль ее теперь мне будет близкой!
Бог трудится над каждым - не секрет!
И к сердцу путь Один Спаситель знает.
Он Сам ведет, пока спасенья свет
для гибнущей души не засияет.