Снег на верхотуре долго тает,
Козерог, собрат мой, там живёт.
Говорили – души улетают,
А моя - вниз по ручью плывёт.
Плоская и хрупкая, как льдинка,
Если солнце выглянет, – блеснёт.
Я носком тяжелого ботинка
Там, на верхотуре, рушил лёд.
Там цеплялся за рога собрата,
Ветер выл в ущелье, как в трубе.
У козла глазищи в три карата,
Объяснял он что-то мне: «Бе-бе».
Думал я, что души улетают.
По речушке льдинка вниз плывёт.
Снег под брюхом козерога тает,
Я ему: «Так получилось, вот…»
Серый снег,
Клок шерсти, след ботинка,
Брызги ручейка, бок голыша.
Плоская и хрупкая, как льдинка…
Да не льдинка, а моя душа.
А хотел же, головой кивая,
Что-то объяснить козёл тебе.
Я смотрю, как льдинка уплывает,
Глупость бормочу:
«Бе-бе, бе-бе».