Вопрос-ответ и ваших нет,
Остались только наши,
Да отражённый лунный свет
В глазах у Чебурашек.
По существу их тоже нет,
Они плоды фантазий,
Но я вселял их в твой рассвет,
Прикалывая к фразам.
А ты пушистые слова
Обёрткой под селёдку!..
Конечно, в этом ты права,
Век у любви короткий.
Что ей глаза на пол лица
И скорбные морщины,
Когда прострелены сердца
Как раз посередине!
Вопрос-ответ и лунный свет
Струится бестолково,
И Чебурашек больше нет
В действительности новой…
«»»»»»»»»»»»
А вы мне раз и я вам два,
Но всё равно не сыт,
Во мне закваска торжества
Победно голосит.
В зелёном сумраке теней
Июльской толкотни
Над вами я как Берендей,
Шагавший через пни.
Шагал, споткнулся, с высоты
Упал на мягкий мох,
Заклятья канули в кусты
И нежен каждый вздох.
И вы мне раз, и я вам два,
А сумраки молчат
И только гукает сова,
Ночной аристократ.
Зелёный мир подвластен мне,
Я вам его дарю,
Прошу, лежите на спине,
Я приглашу зарю!
Пусть полюбуется она
Прекрасной визави,
Вина хлебнувшей допьяна
Из озера любви!
«»»»»»»»»»»
Давайте жить, загадочно смеясь,
Среди людей, и за руки держаться,
Из сорока махнув в былые двадцать,
В ушедшую за Время ипостась!
Вы улыбайтесь, я вас поддержу,
Мне нравится быть Вашим отраженьем
В делах, где суть мужского нетерпенья
Не призывает сердце к мятежу!
Что бунтовать, когда так ярок день!
В нём даже зазевавшийся прохожий
Нам смотрит вслед и сдвинуться не может,
Но кепочку смещает набекрень.
Он рад за нас, я вижу по глазам,
Нам ни к чему обманом заниматься,
И Вам и мне исполнилось по двадцать,
И даже тем, кто улыбнулся нам!
«»»»»»»»»»»
Бьёт зарница по воде,
Я нигде и ты нигде,
Между нами берега,
Запылённые луга,
Дальше пашня, дальше лес
И технический прогресс.
Я прогресс рукою в грудь,
Но его не оттолкнуть,
Он скрипит, визжит, пылит,
Портит общий колорит,
Но сооружает дом,
Где мы будем жить вдвоём.
Чёрт возьми и сто потов,
Я к такому не готов,
Как найти тебя в нигде,
В море, в жизни, в лебеде
И своё нигде втянуть
На к тебе ведущий путь?
В блеске призрачных зарниц
Много дней и много лиц,
Мне наметилось одно,
Очень чёткое оно.
Я по берегу к нему:
Я тебя в свой дом возьму!
Бьёт зарница по воде:
Не ищи меня нигде,
Я сама к тебе приду,
Только тучи разведу
И прольюсь на новый дом
Тёплым радостным дождём!
«»»»»»»»»
Что-то холодно, подружка, в доме выстыли полы,
Осень жмёт из рамы сырость злыми пятнами в углы,
Ночь посвистывает в дудку или в фордовский клаксон
Из ушедших к антикварам приснопамятных времён.
Если телом вжаться в тело, если руки вперехлёст,
Можно будет знобкий холод сдвинуть до далёких звёзд,
Мол, ледяшками мерцайте, а у нас свои дела
Под пуховым одеялом, раскалённым добела.
Только так, а не иначе, греться в этом октябре,
Затушёваным волненьем веток липы во дворе,
С охлаждённым лунным светом на паласе голубом,
Вторгшимся авторитарно из пространства за окном…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Проходите мимо, господа!
Здесь лежит падучая звезда –
Продавив планету до суглинка,
Прошипела талою водой,
Не распалась на две половинки,
А осталась целою звездой…
Целой до румянца на щеках,
До колец на жертвенных руках,
До бретелек на плечах недетских,
До свеченья кожи молодой
И, боюсь, мне никуда не деться
От любви с горячею звездой…
Проходите мимо, господа!
Это вами обожглась звезда,
Пролетая через атмосферу,
Окружившей ненадёжный мир,
Выгорев надеждою и верой
В первом столкновении с людьми…
«»»»»»»»»»»»»»»»»
Тебя огнём назначили
И камешком меня…
Какая ты горячая,
Какой холодный я!
Ты в ночь влетаешь искрами,
В день солнечным лучом,
А я во мхах у пристани
И к свае жмусь плечом.
Да-да, несовпадение
И мысли вразнобой,
Тебе всегда искрение,
Мне вечности прибой!
Хранить тысячелетия
У Балтики в руке,
Грустить по семицветию
Дождинок на песке…
А ты волшебным пламенем
Гори себе, пылай,
Не обращай внимание
На камешек у свай…
«»»»»»»»»»»»»»»»
Приплыл из прошлого корвет,
Сурово брызнул фальконет
Картечью крупной по июню!
А я картечи не боюсь,
Зачем мне прожитая грусть,
Я и сейчас любовник юный!
Но, коль приплыл, то, бог с тобой,
Давай по трубке мировой
Искурим молча у кострища,
И незачем швырять свинцом
В недоуменное лицо
Того, кто служит смерти пищей!
Ещё пятнадцать-двадцать лет
И я готов держать ответ
Перед любою из религий
За всё, что жизни недодал,
И пусть несёт девятый вал
Меня в пучину мятой фигой!
За недолюбленых кузин
(условно, ты не егози
кормой дубовой по рассвету!)
И не расстреливай, корвет,
Мой недодареный букет,
Последний изо всех букетов!
Срываю пробку с коньяка –
Да будет тяжела рука
У наказующего мига,
А мне, хлебнув большой глоток,
За юной женщиной в поток
Извечно сладостной интриги!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
Ах, память, память, что же ты
Ложишься тусклыми мазками
На холст изношенной мечты,
Холодной, как подводный камень?
Да, понимаю, мир не нов
И не всегда ультрамаринов,
И с нереальностями снов
Не связан действием единым.
Но у палитры сто тонов
И можно кистью колонковой
Закрасить старое, и вновь
Вписать на холст Любовь и Слово…
Пошелестел?
Теперь отбрось
Риторику самосожженья,
Зачем тебе ненужный гвоздь
По правой стороне движенья!
Но говорящему легко,
Тому, кто слушает, не очень –
И лупит память молотком
По самой болевой из точек.
По сердцу, значит...
Там, где крашеные волны
Бьют во все колокола,
Балерина в танец сольный
Обнажённою вошла.
Это так я, для затравки,
Чтоб задёргалась спина,
У неё на бёдрах плавки,
Не нудистка же она!
Вообще плевать на это,
В чём танцует на песке
Загорелая Одетта
С горстью вишенок в кульке!
Я лежу на голом пляже,
Скучно мне и грустно мне,
И никто мне не подскажет,
Чем заняться в тишине.
А закат без понуждений
Из далёких сосняков
Перетаскивает тени
На плешинки валунов.
А девчонка всё танцует,
Ей, девчонке, невдомёк,
Что она парализует
Мне суставы рук и ног.
Эфемерное явленье,
Но какая сила в нём!
Может, мне в её движенья
Тоже втиснуться с кульком?
И, поклёвывая вишни,
С безразличьим напускным
С нею быть не третьим лишним,
А единственным вторым?
«»»»»»»»»»
Ревность повод для ухода.
Не сдержать мне на плече
Тяжесть рухнувшего свода
Из условных кирпичей.
Виртуальное влеченье,
Вздохи там, приёмы здесь...
Да имеет ли значенье,
Если по дрова не в лес?
Если слово не лазейка,
Если строчка не фонтан?..
Я сегодня вам за Швейка,
А назавтра я «Иван»
Непонятливый и грубый,
Беспокойный и тупой,
Целовавший губы в губы
Виртуальною губой.
Ревность – повод. Вы шагайте,
Отражённый вами мир
Был похож на лунный зайчик,
На звоночек за дверьми.
Поблистали, потрещали
Звуки и скользнули прочь
Запятыми и листами
За сентябрьскую ночь.
Глядя в тусклое свеченье,
В закомпьютерную глубь,
Помусолю со значеньем
Я шероховатость губ
Собственных, уже не ваших,
Неустойчивых в судьбе,
Одноцветных, словно сажа
В неухоженной трубе...
Я с тобою, не с тобою,
Ты со мною, не со мной,
Я себя не перестрою,
Ты останешься собой.
Чёрт возьми и сто поленьев,
Нам друг друга не зажечь,
У тебя в глазах сомненье,
А во мне чужая речь!
Кто-то рядом, кто-то сбоку,
Тень на тень и тишина,
Не хочу быть одиноким,
Ты не хочешь быть одна.
Я к тебе горячим телом,
Ты навстречу мне себя,
В пять минут перегорели,
О свершённом не трубя.
Ты лежишь, глаза прикрыты,
А вокруг такая тишь.
Я не Мастер, Маргарита,
Вдаль со мной не улетишь.
Ты асфальтом мимо дома,
Я останусь за окном,
Сколько в нас углов и кромок,
Разве мы их разберём…
«»»»»»»»»
Я не волк, едрёна мать,
За ребро себя кусать,
Если врезалась стрела,
Раскалившись добела!
Я её рукой, рукой:
Ты верни, стрела, покой,
Для чего мне блажь твоя,
Если у меня семья?
А стрела в груди торчит,
Сердце пламенно шипит
И согласно на пожар,
И на дым семейных свар.
Я стрелу за хохолок,
Только выдернуть не смог
И дыру в груди прожгла
Раскалённая стрела.
Рядом топчутся, смеясь:
Съел наживочку карась,
Подавай, рыбак, сачок,
Он попался на крючок!
А рыбачка кверху нос,
На губах один вопрос:
Выбирай, мол, или я
Или старая семья!
Думай и не ерунди!
И рукою по груди,
Где проклятая стрела,
Может быть, не всё сожгла.
«»»»»»»»
А вечер был?
Конечно, был, а как же!
И ночь была, и нас томила жажда,
И пили мы из горлышка нарзан,
Пьянела ты, и я тобой был пьян.
На новостройке мучалась клин-баба,
Гранит дробила тяжеленной лапой,
Позванивала люстра надо мной
И ты была, поверь, такой шальной!
А утро было?
Было, было утро!
Берёза перечёсывала кудри,
И молодой искрящийся газон
В неё был до безумия влюблён.
Проснувшийся пораньше одуванчик
Смотрел ей под подол, чего-то клянчил
И голубь, круг нарисовав крылом,
Любил свою подругу прямо в нём.
А дальше что?
А дальше вывел день
Гулять свою коротенькую тень,
Моргнуло небо синими глазами
И пузырьки закончились в нарзане.
Но, если хочешь, если очень хочешь,
Мы можем повториться в этой ночи
И в синем дне, и в шелесте берёз!
Нарзан мы купим, это не вопрос!
«»»»»»»»»»»
Ты меня томила прозой,
Я читал тебе стихи
На свиданиях морозных
В переулочках глухих.
Деревянный, старый город
Из купеческих домов
Был нам другом и опорой
В деле с именем «любовь».
Помогали нам Тарзаны,
Безболезненно, легко
Строил козни без изъяна
Фантомас в своём трико.
Жизнь царапалась и пела,
Куксилась и хвост трубой,
Ничего нас не задело,
Ты живая, я живой.
Где-то что-то не сложилось,
Где-то что-то не сплелось,
Были судороги в жилах
И ломалась полуось.
Плыли в бабкины мигрени
Из мощёного двора
Белым запахом сирени
Не сегодня, а вчера.
Есть у каждого пределы
Для скитаний по росе,
Бабка у тебя сгорела,
У меня сгорели все.
От Тарзана только клочья,
Фантомас влетел в трубу,
Я тебя целую ночью,
Ты вершишь мою судьбу.
Я и днём тебя бы в губы,
Да стесняюсь на виду…
Милая моя Гекуба,
Не гаси её звезду…
«»»»»
Я жестокий яростный зверь,
Я кусаю тебя везде,
Отдувайся за всех тетерь,
Отдаю тебе часть потерь
От невыдержанных людей!
Я клыками тебя за грудь,
Уволакиваю в кусты,
Можно крови твоей хлебнуть,
Можно силой тебя распнуть,
Если не согласишься ты.
Я не знаю, где верх, где низ,
Ты не знаешь, где низ, где верх,
И напраслиной не казнись,
Это я в твою втёрся жизнь,
Я, жестокий яростный зверь!
У меня и язык шершав,
И движенья мои резки,
Резонансно со мной дыша,
До чего же ты хороша,
Угодившая мне в тиски!..
Только ты мне не очень верь,
Я пушистый и мягкий зверь,
Да и не было тех тетерь,
Не случалось пока потерь
И никто не шагал за дверь!
Я впервые познал любовь,
Я впервые тебя ласкал,
И глаза у меня с мольбой,
И хвостишко поджал трубой –
Это я у тебя в тисках!
«»»»»»»»»»