http://www.stihi.ru/2017/02/04/4091
***
Теоретическую механику («Термех») Николай Васильевич считал единственной достойной для изучения наукой, весьма пренебрежительно относясь ко всем прочим, равно, как и к своим коллегам с других кафедр.
Однако он практически не признавал авторитетов и среди своих предшественников, и его лекции проходили так, как будто бы он лично создал эту науку заново.
Формулировки всех, без исключения, определений, теорем, задач были созданы им самостоятельно, равно, как и доказательства этих теорем и способы решения этих задач. Причём, он признавал звучание только слово в слово; любые вольные формулировки безвариантно оценивались им, как неверные. Пропуск единственного слова, использование синонимов и даже равнозначных предлогов и союзов, даже малейшая инверсия приравнивались к полному незнанию данной позиции, а то и всей темы.
Однако, при столь жёстком подходе, Николай Васильевич не чуждался некоторых весьма экстравагантных вольностей: к примеру, многие теоремы, а иногда даже их доказательства имели альтернативные формулировки… в стихотворной форме!
Никто никогда не видел и не слышал других поэтических творений Профессора (если они вообще были), однако «стихотеоремы» были написаны весьма грамотно, с соблюдением всех норм и правил стихосложения.
Значимость и сложность своего предмета профессор ставил настолько высоко, что его оценка знаний в этой области звучала таким образом:
-- На «пять» теоретическую механику не знает никто; на «четыре» знает только сам профессор; на «три» лишь самые лучшие из моих ассистентов.
Какова была, при таких убеждениях, вероятность сдать экзамен, догадаться нетрудно.
_____________________
Профессор и студенты. http://www.stihi.ru/2017/02/04/4137