Эти грязные улицы усыпаны грязными мыслями,
Залитыми порохом, для сокрытия своего умершего «Я».
К событиям города все относятся снисходительно,
Что весьма удивительно.
Снести б его к черту, и выстроить прямо с нуля.
Встают с утра и отправляются на работу:
Повара, кормящие дурацкими обещаниями;
Офисные рыбки; А также почтальоны,
До сих пор пользующиеся голубями,
Для прокормки своих и чужих детей.
Ночью придорожных ****ей уже не замечают.
Их стало больше, чем людей без прописки.
Да и в принципе – людей.
В транспорте, без паузы, слышны возмущения:
«Пассажиров везут как дрова!»
И их деревянные головы, ощущая кипение,
Решают начать борьбу за права.
Кончается все как всегда:
Перебрасыванием языков с лопатки (как в бадминтоне).
Таких языкастых не найдешь ни в одном притоне,
Разве что пару сотен любителей поболтать взахлеб,
Дабы получить свой любимый «зеленый хлеб»,
Из-за которого город еще живет.
Собаке палкой угрожает мент,
Но для собаки палка – символ игры.
Это как секс ради секса с тем,
Кто до сих пор тебя не полюбил.
Ты – собака. Любовь – палка.
Опять слышны крики, на улице драка.
Пожалуй, стоит обойти....
Город заполнен коробками, вместо квартир,
В которых есть все для жизни: даже TV.
Только лишь нужно ежедневно платить
«Искренней» любовью к городу N.
В центре висит фотография мэра с усами,
Приклеенная к стене и прибитая гвоздями
Для прочности. Как вбитая колом в сердце любовь
К своему городу и к стране, в которой он обитает.
Мысли собрались в стакана стекле,
И под натиском алкоголя, постепенно стекают.
Приходит смирение. И острое желание убивать
В себе себя.
Невеликая потеря. Возможно все это не зря
Возможно не зря.