Свободною от гнева, робкою рукою
Окно от фонарей назойливых укрою.
Убавлю блюз, дыханьем усыплю свечу.
Задумаюсь, затихну вновь и замолчу.
Наедине с собой все реже одиноко.
Послушная душа с каноном примирилась:
Еще ей рано в наслажденьях плыть глубоких.
А струнка нерва в этом не находит справедливость.
Струна желает знать полет безмерности.
И Мендельсонами торопиться звучать.
Такие острые в ней, нетерпимые потребности
Везде и всюду, всё и сразу получать.
Незрелый нерв. Максимализма полный.
Напрягся и надулся от недоуменья:
Зачем в мучениях на Свет рожденный,
Коли до счастия - Эпоха становленья?
Десятки лет подглядывать, как теплится Расцвет.
Десятки лет подслушивать- грядёт Иная эра.
Златую гриву прятать от шального офицера,
Который испытаньями свой заряжает пистолет.
Шаталась долго на незримом бреге,
Где со страданьем боль в союз скреплялись.
Союз рождал мне Музы все и Неги:
Когда стреляли, я лишь наслаждалась.
На всю катушку, как распахнутой луною,
Теперь сияю, правлю Милому дороги.
Волчицей дикой вою на его тревоги,
Его окутываю, наполняю вечною любовью.
Неведомою силою окрестят связь,
Несущую друг к другу через мглу, тайгу.
Где оба чувствуют, что знаки подают сейчас.
Где оба слышат зов и на него бегут.
Затихли выстрелы. Разряжены обоймы.
Душа ликует, забывая дикости,
Когда шальной мой офицер влюбленный
Сменил враждебности свои на милости.
Судьбой в нас сформирован крепкий дух
В кратчайший срок восстановить души разгром,
Чтоб в зоне атомных и ядерных разрух
Воссоздавать себе спокойный, Новый Дом.
Еще отравы тлеющая почва может испускать,
Еще назквозь пронизывает радиацией,
Но вездесущ Закон Живого: умирать,
Чтоб с большей силой вновь и снова возрождаться.
Не возведут строители знакомый старый град.
В полях не вырастут привычной сладости плоды.
Взлетит невиданный, мутированный сад.
Дома причудливые вырвутся из каменной среды.
Протает время. И не обратится вспять.
Расставит точки. Важно и задиристо.
Нам после ядерной войны дано начать
Цветущей Эры новое строительство.