Qui nunc Caesareae lusus spectatur harenae(1),
Temporibus Bruti gloria summa fuit.
Aspicis, ut teneat flammas poenaque fruatur
Fortis et attonito regnet in igne manus!
Ipse sui spectator adest et nobile dextrae
Funus amat: totis pascitur illa sacris;
Quod nisi rapta foret nolenti poena, parabat
Saevior in lassos ire sinistra focus.
Scire piget post tale decus, quid fecerit ante:
Quam vidi, sats est hanc mihi nosse manum.
«Зрелище Сцеволы»
Та игра, что теперь на Цезарской видят арене,
В Брутовы времена славы вершиной была.
Глянь, как терпит огонь, и наказаньем довольна
В изумленном царит пламени храбро рука!
Собственный зритель он тут и благородной десницы
Гибели рад: вся она жертвою стала огня.
Если-бы казнь у него не вырвали силой, готова б
Левая злее еще в пламя проникнуть рука.
Знать после доблести сей не хочу, что делал он прежде:
Руку, что видел, с меня было довольно познать.
(Фет)
То представленье, что мы на цезарской видим арене,
В Брутов считался век подвигом высшим из всех.
Видишь, как пламя берет, наслаждаясь свои наказаньем,
И покоренным огнем храбрая правит рука?
Зритель ее перед ней, и сам он любуется славной
Смертью десницы: она вся на священном огне.
Если б насильно предел не положен был каре, готова
Левая тверже рука в пламень усталый идти.
После отваги такой мне нет дела, в чем он провинился:
Было довольно с меня доблесть руки созерцать.
(Петровский)
Ныне что зрелище видят на императора сцене,
В Брута эпоху достигло высшей славы своей.
Глянь, охватил как огонь и наказаньем доволен,
И в потрясенном огне сильная правит рука.
Лично здесь зритель себе, и благородной десницы
Любуется смертью: она вся скормлена жертвой огню.
Если бы силой не взяли, что казни не подлежало,
Готова и левая в огнь в бешенстве жертвой пойти.
После того, что я зрел, стыдно мне знать, что он сделал:
Достаточно то, что я видел, чтоб знать, чья это рука.
(Аванци)
——————————————————
1 Осужденный преступник должен был на арене действительно разыгрывать роль Муция Сцеволы.