Как будто белым шелком, тихо,
Укрыло небо Монпелье,
Не до конца бокал испитый
Плясал у Понса на столе.
Он обнимал его руками
Как неутешное дитя,
И убаюкивал словами
Слегка притворно и шутя.
Вино, под колыбель француза
То утихало, то лилось,
Но беспокойство в его сердце
Ему смирить не удалось.
Мой Понс кричит:"Она ушла!
Оставив лютую тоску!
А может душу мне продать
Какому-нибудь подлецу?
Святого в ней давно уж нет,
И мне не страшно пить вино,
Внутри меня живет поэт
Но быть ему не суждено".