«Двенадцать лет подряд человек
Маяковский убивал в себе
Маяковского – поэта, на тринадцатый
Поэт встал и человека убил» М. Цветаева.
Меня спросили – ты не мертвец?
Отвечаю – живой, а вообще холодец.
Иль не живой, как подбитая утка.
Что ощипывала виолончелистка Любка.
Не ем, не пью, не смотрю телевизор.
Кручу колеса, как хроник – провизор.
Рос разбойником, дудел в свирель.
Пока не схватил меня «дядя милиционер»
Сначала тюрьма, потом «Дурка».
Вроде конец, но появилась Любка.
Я сразу расцвел, как ананас,
И тут же издал первый указ.
- Распять Христа провизора за тунеядство.
И все его святое братство!
Словно кузнечик скакал на троне.
Не человечек, а дырка в заборе.
Я сильно любил, но ушла Любка,
Как древняя, не смешная шутка.
Как после погрома, я не живой.
Отсекли голову, и я холостой.
Дрессированным зверем в манеже по кругу
Бегу, как подсказка «Позвони другу.
Как происшествие, я вне закона.
В колбе показывают, как урода.
Не простит распятий деревянная плаха,
Осужденного на опыты в лаборатории Страха.
Я не живой, как «Black mirror»
Просто крещен зеркальным Сатиром…