Сегодня, когда я почёсывал нос,
Топтал без забот белоснежную даль,
Считал глухарей на макушках берёз -
Меня вдруг окликнул царевич Февраль:
"Эй, дядя, что бестолку топчешься здесь,
В моём, заметённом пургою, лесу,
Такой из себя неприкаянный весь?
Быть может, охотишься ты на лису?
Иль птичек моих ты замыслил украсть?
Держи - вот тебе на сосульке пломбир
И посох, над миром дарующий власть,
Пусть это всего лишь придуманный мир...
Заканчивай, дядя, страдать ерундой -
Домой отправляйся и печку зажги,
Да стих напиши обо мне удалой,
Но так... чтоб не понял никто в нём ни зги..."
И вот... я на печке, румяный как мел,
Пломбиром свечу в полуночную гарь -
Что всё же конкретно в виду он имел,
Мой странный знакомый, царевич Февраль?