Пусенька моя, бусинка в моем траурном колье,
Безразлично-ранимое вечное.
Ловим носом мы дым, существуем в гнилье,
И в постели — первые встречные.
Сердце мое, продрогший зимний мой заяц,
Усилитель в глухом микрофоне,
Фонящий до судорог. Пропавший фальшивый мерзавец.
Мы — призраки на жизни фоне.