Кругла́ и плоска́, как лицо эскимоса,
Луна смотрит вниз с неземного откоса,
На крыши в снегу неказистых домишек,
Где чёрной заботы великий излишек.
На путь непонятный высокому взору,
Ведущий не к храму, а к бывшему бору,
К пенькам от деревьев, пилой изведённых,
Руками несчастных рабочих подённых.
На все рукотворные наши мытарства, -
Глядит на святыни и на святотатства,
На необозримость бескрайнего поля,
Где царствует вечная вольная воля.
Глядит на мою среди ночи фигуру,
На этом пути заплутавшую сдуру.
А я ухожу с головою в раздумья,
И тянет меня в глубину полнолунья.