Сестра
Болеслав, красой пленённый,
Князь Владимир ещё жив,
Дочь, ни с кем не обручённой,
Сватать стал, но был он лжив.
А Владимир знал про это
И решился отказать.
Умер князь, теперь ответа
Стал от сына его ждать.
Он считал, что королевы
Ему лучше не сыскать.
Предыдущие все девы
Были поводом искать.
Ярослав не собирался
Сдать сестру за хилый мир.
Он в Предславе разбирался
И любил её, как Кир.
Болеслав отказ счёл наглым!
Он, … внимание уделил …
Он король! И в угол загнан?
Факт смертельно разозлил.
Позже взял принцессу Одду,
Императорскую дочь.
Генрих стал, как бы в угоду,
Вдруг союзник. Киев прочь?
Ярослав не испугался,
Он же киевский вожак!
Но подкуплен оказался
Печенег, извечный враг.
Хоть с большим трудом, отбился.
Киев всё же отстоял.
Сам был ранен, не свалился,
Еле в тыл доковылял.
Понял князь, что обманулся.
С Польшей бывшие свои.
Венгры, Генрих к ним приткнулся,
Степняки, как лишаи.
Всё равно пошёл навстречу,
Был победой окрылён.
Не могло здесь быть и речи –
Финиш предопределён.
Войска сошлись у Буга,
Но на разных берегах.
Стали оскорблять друг друга …
А начать, … был всё же страх.
Лишь на третий день, спонтанно,
Оскорблённый, злой король
На коне, взывая бранно,
Потерял самоконтроль.
Через Буг пошёл в атаку
И дружина вся за ним.
Смяли всех, затеяв драку.
Ярослав стал уязвим.
В этой схватке скоротечной
Был убит вернейший Блуд.
Понял князь, судьбы беспечной
Больше нет. Погибла тут.
Болеслав победным маршем
В Киев, как герой, пришёл.
- «Святополк здесь будет старшим». –
Объявил: «Другой ушёл.
Хоть его здесь унижали,
Даже били мою дочь,
Мы-поляки уважали
Тех, кто гонит смуту прочь».
Ярослав собрав остатки,
Шёл в свой Новгород опять.
Быстрым шагом, без оглядки.
Было нечего терять.
Долго думал о Предславе.
Город Киев стал ей чужд.
Зная ляха, его нраве,
Не забудет прошлых нужд.
А она была в отчаянии,
Всё летело кувырком.
Хоть не мучилась в раскаянии,
Но жалела отчий дом.
Когда мать была живая
И отец всегда при ней.
Жизнь была совсем другая,
Отношения нежней.
С появлением в доме Анны,
Жизнь пошла другим путём.
Отношения стали странны,
Усложнялись с каждым днём.
Мачеха сестёр гнобила,
Гнала прочь всех женихов.
Венгров, чехов, … всех отшила,
Молодых и стариков.
В старых девах прозябали.
Но когда всё ж Бог прибрал,
Годы нужные пропали,
С ними женский капитал.
Больше всех пришлось Предславе
Выслушать обидных слов.
Самой юной в их ораве
И красивой без шелков.
Все желания Болеслава
Сам отец сперва отверг.
А когда его не стало,
Ярослав его поверг.
Отомстил он Ярославу
И одна она теперь.
Ждать от деспота расправу?
Зная, что он в гневе зверь.
Не девичество терзало …
Жив ли милый её брат?
Всех подробностей не знала,
Видела, как шляхтич рад.
Её ищут, она знала.
Выход был один – бежать.
Но вдруг девочка вбежала,
Добродрава её звать.
Это младшая сестрёнка.
От отце предсмертный плод.
Сам-то помер, а ребёнка
Бросил, вроде как, в расход.
- «Как сюда, скажи, попала?»
А сестрёнка: «Я боюсь!»
- «Мама где? Куда пропала?
Я же здесь не остаюсь!»
Мать зашла и тоже Анна,
Мачеха, моложе всех.
Вся в слезах: «Спаси от ада!
Мы, Предслава, вам не грех.
Нас убьют, я это знаю.
Надо вместе уходить.
Я плохого не желаю,
Я хочу с ребёнком жить»,
- «Ждите в церкви Десятинной,
Там волнения переждём.
Не пойду я к ним с повинной,
Вместе с Киева уйдём».
В Десятинной их не ждали.
Иерей, сам Анастас,
Приготовил, это знали,
Для гостей хлеб-соль и квас.
Прибежал церковный служка,
Сообщил: «Король идёт!
Для Предславы здесь ловушка,
Всё равно её найдёт».
Вскоре сам король и свита
Появились. Святополк
Частью был их реквизита,
А не князем, знавшим долг.
Болеслав бесцеремонно
Отломил кусок с кулак.
В соль макнул традиционно,
Выпил квас. Взыграл желвак.
- «Это кто?» - спросил он злобно.
- «Это? Часть моих сестёр …
Хохотнул как-то утробно:
- «Зять ты подлый, но хитёр …»
Подошёл почти вплотную:
- «Ты Предслава? Я узнал …
Представлял, как волевую,
Хоть до этого не знал.
Не в подвале твоё место.
Отведите во дворец!»
Польский воин, даже лестно,
Взял под локоть, как отец.
Не успела удалиться,
Как король вдруг всем изрёк:
- «Должен я на ней жениться!
Ты ж не против, мой зятёк?»
- «Да-а, … как Генрих отнесётся?
Одда всё же его дочь.
Если немец вдруг взбрыкнётся,
Вряд ли я смогу помочь».
- «Лучше бойся Ярослава.
Я сам с немцем разберусь.
Королева же Предслава
Будет в Польше. Я клянусь!»
Анастас всё ж согласился
Их венчать, хоть это грех.
Брак негласный получился,
Совершенно не для всех.
Всё венчание, как в тумане,
Не могла никак понять …
Закружилось всё в дурмане,
Дрожь едва смогла унять.
Она плохо понимала …
На лице его ладонь
И глаза … она не знала,
Ей несут они лишь боль.
И о, ужас … дальше нега,
Сладостраснейший порыв.
Нежность утреннего неба
И стон тихий, всё забыв.
Как во сне, не замечала,
Что немолод он совсем.
Он, исполнив всё сначала,
Умилялся просто всем.
Он готов ей подчиняться,
Так она его влекла.
И она готова слиться,
Лишь бы с ним и навсегда.
Утром, после брачной ночи,
Ощутила вслед упрёк.
Не смутилась, между прочим,
Когда слышала намёк.
Днём их больше не видали,
Хоть и венчаны, но всё ж …
Люди это понимали.
Что с женатого возьмёшь?
Но ночами встречи были,
Тайна нравилась двоим.
Днём, как все в округе, жили.
Ночью всё! И как хотим.
Болеслав знал женщин много,
Всех по-своему любил.
Ни одной не клялся Богом,
Что ей только дорожил.
Полюбил он всех сильнее
Эту княжескую дочь.
Многократно тяжелее
Ей сказать, как есть точь-в-точь.
- «Всё! Я Киев оставляю.
Дочь свою я не нашёл.
Зятя больше я не знаю,
Сам до этого дошёл».
- «Ну, а … я?» - она сквозь слёзы.
Он не мог Предславе лгать,
Что женился для угрозы
За отказ её отдать.
- «У меня жена, … звать Одда,
У неё родился сын.
В Польше нет, пока, развода …
Понимаю, … я кретин».
И вдруг, вспомнив, оживился:
- «Замок мой там, в Гнезно есть.
Не достроен, но сгодился б,
Для того, чтоб там осесть.
Для тебя он был вначале
Предназначен, но потом
Всё пошло, … что исключает,
Одде бредить в замке том».
- «Я подумаю …» - сказала
И притом с большим трудом.
Она чувствовала, знала, …
Что мечтала об ином.
Ночью, лёжа, размышляла:
- «Как мне всё же поступить?
А сестёр я потеряла?
Бросить их? Как с братом быть?
Вроде жалко расставаться …
Кто я в Гнезно? Вот вопрос!
Приживалкой там остаться?
Иль наложницей? Есть спрос?»
Утром встретились, он снова:
- «Что решила? Я не спал».
- «Бросить Киев не готова».
Прошептала, … взгляд упал.
- «Почему?» - он встал вплотную.
- «Не одна я, Болеслав».
Так по имени впрямую
Можно только близким став.
- «А куда сестёр я дену?
Мачеха со мной живёт.
Не найти им мне замену,
Пропадут, их жизнь сожжёт».
А король как ждал такого:
- «Я ж епископа послал
Ярославу, не плохого,
Чтобы дочь мою искал.
Если дочь у Ярослава,
Обменяю я на вас.
Это вовсе не расправа
И не мой от вас отказ».
- «К Ярославу не поеду!»
Резкий выпад удивил.
Болеслав не ждал победу,
Перемену уловил.
Он в глазах увидел слёзы:
- «Нет! Я вас не отпущу!
И забудем все курьёзы,
В замок всех с тобой впущу»
Он обнял её прилюдно,
Как жену, поцеловал.
Это было обоюдно
И никто не возражал.
Да, она была согласна
На любой его каприз.
И, похоже, не напрасно.
Жизнь дальнейшая – сюрприз.
Киевляне ликовали,
Люди знатные и голь.
Потому что уже знали.
Покидает их король.
С князем будто, говорили,
Ссора вышла из-за баб.
То ль казну не поделили,
Без которой князь ослаб.
- «Не меня, а брата бойся,
Он везде тебя найдёт.
Я уйду, не беспокойся,
Он с варягами придёт».
Так сказал он на прощанье,
Святополк и сам всё знал.
- «Мне твоё напоминанье …» -
Плюнув под ноги, сказал.
Ехать в Гнезно все решили,
Кто с Предславой вместе был.
Всё собрали, не спешили
И без слёз, никто не выл.
По-прибытии на место,
Болеслав своё сдержал.
Замок в Гнезно, как известно,
Так Предславовским и стал.
Сёстры замуж вскоре вышли,
Стал у каждой свой поляк.
И никто не стал там лишним,
Ни одна не стала лях.
Стала польской королевой,
Когда умер Болеслав.,
Добродрава – очень зрелой!
А помог ей Ярослав.
После смерти Болеслава,
Жизнь Предславы замерла.
Ехать в Киев – центр державы
Она больше не могла.