..."А что в Англии может быть честных или по крайней мере порядочных людей побольше, чем у нас, так это ваша правда. Тут и удивляться нечего. Там честным человеком быть выгодно, а подлецом невыгодно,— ну, вот они там при таких порядках и развелись. Там ведь еще малое дитя воспитывают, говорят ему: «будь джентльмен», и толкуют ему, что это такое значит; а у нас твердят: «от трудов праведных не наживешь палат каменных». Ну, дитя смышлено: оно и смекает, что ему делать".
Николай Лесков,"Бесстыдник".
================
Выдержав шторм на судёнышке утлом,
стали на якорь. Уборка. Обед.
За разговором припомнив попутно,
и непогоду, и множество бед;
то, как меняет характеры море
тех, кто стихии сей жизнь посвятил.
Так выходило из разных историй —
нет лучше средства от пагубных сил.
Старый моряк усмехнулся, добавив:
"Значит поправить все беды легко:
духом ослабших на судне отправим
службу нести, от людей далеко!"
"Нет же,- ему возразили,- откуда
вывод такой, речь же шла о другом:
труд и терпение делают чудо —
форма не сделает вас моряком".
"Нет уж позвольте, не я сделал вывод,
а государству служивший мудрец.
Признано было сие справедливым —
обществом. Я же, друзья, - не глупец.
Я - патриот и за русского встану.
Он, несомненно, талантлив во всём", -
старый моряк говорил, и затянут
был до утра разговор о "живом"...
-----
Раз в Петербурге на пестром собранье
разных военных, я встретил друзей.
Вспомнили Крымскую, голод, страданья
и провиантщиков — "жирных свиней".
Вспомнили книгу, что вышла недавно,
шуму наделав, причины раскрыв
наших невзгод, потревожила раны.
Брызнула желчь, разрывая нарыв.
Гнев мой услышать не мог только мёртвый,
а за спиною сидевший в чинах,
был интендантом и, видимо, "тёртый" -
туша в мундире при всех орденах.
Режется в карты по крупному кушу,
и безразличие видно во всём.
Сникли друзья. Я один и сконфужен:
басню припомнил, где Моська и слон.
Если б на этом закончилось дело —
каждый остался из нас при своём,
только за ужином больше: посмел он
высказать, будто бы, мной оскорблён
русский народ, поделённый на честных
и на воров — всё, мол, это не так.
Русского якобы делает место.
Кто-то герой и в кармане пятак,
только другой не с купели ворует.
Люди, как кошки, куда их не брось,
встанут на лапы, возьмут что, даруют:
сёмгу иль ружья решает авось.
Если бы, мол, поменяли местами,
воры б сражались и гибли, а мы,
наверняка, воровали б мешками...
"Нагло, бесстыдно, но правда. Увы",-
возглас согласия и одобренья.
Был посрамлён я, и дар потеряв
что-то ответить, терзался сомненьем:
наглый бесстыдник, пожалуй, был прав.
-----