Люда отправлялась в неизвестную, новую среду одна, работать в Екатериновку. Владик оставался в Саратове с бабушками Клавдией и Фёклой, и папой. Михаилу надо было отучиться ещё один 5 курс, чтобы получить диплом инженера.
Коллектив Екатериновской ЦРБ принял Людмилу хорошо. У них не было невролога и психиатра много лет. Главный врач, Волков Владимир Григорьевич, присмотревшись к тому, как квалифицировано ставит диагнозы молодой специалист Бисерова, сразу же предложил перевести Людмилу на должность психоневролога. В районе много психбольных состояли на учёте, им положено было бесплатно выдавать спецлекарства.При этом оклад увеличивался на 50%., а отпуск не 24 календарных дня, а 45. Отказываться было нельзя, ведь больница оплачивала Люде декрет и интернатуру, да и такая сумма деньжищ прельщала. К тому же, участие невролога в комиссиях в военкомате, во ВТЭК, оплачивались этими службами дополнительно. Месяц Люда жила на квартире в одной семье, проживание в которой оплачивала больница. Присмотревшись к грамотному врачу, и с учётом того, что через год, по окончании учёбы, район получит ещё одного специалиста – инженера – механизатора с дипломом Института Механизации С/Х, Михаила, Людмиле вручили ордер на двухкомнатную квартиру на 1 этаже 2х этажного дома, недалеко от больницы. Накупив краски, обоев, Люда затеяла ремонт. Приехал на выходные Миша, и они быстро освежили квартиру. В больнице приходилось каждому врачу по два бесплатных ночных дежурства в месяц. Поэтому при решении привезти сына, Люда попросила бабушку Фёклу поехать к ней, пожить присматривая за Владиком. Фёкла, как всегда, безотказная, согласилась, но она очень переживала, когда оставалась с малышом в ночь дежурств Люды . Вплоть до «медвежьей» болезни. Только Люда собирается в ночное дежурство, а бабушка из туалета не может выйти. Тогда Люда стала поить её валерьянкой, а сделав вечерний обход в больнице, прибегала навестить бабушку и сына. Владик рос спокойным ребёнком, никогда не капризничал, не плакал. Но однажды под Новый 1974год, когда Люда забежала с дежурства наведать их, то увидела поваленную на кресло наряженную ёлку, опутанную гирляндами, и перепуганных сына и бабушку. Поставив всё на место, успокоив « малого и старого», она отправилась на работу. С каждой зарплаты, что-нибудь покупалось из мебели. Денег хватало и на питание, и даже шить платья в местном ателье, вернее промкомбинате. Первым делом Люда купила две деревянные кровати, поставив их в спальне, а к дивану в зал купила полированный стол. Когда Миша приехал на выходные, то удивился покупкам. Вместе с Людой они пошли и купили телевизор, сервант, книжный шкаф, ковровую дорожку во весь зал. Стало уютно в квартире. Стульев пока не было даже на складе, куда, как специалиста, продавцы приглашали Людмилу. Ведь в то время на прилавках было пусто, лишь «по блату» можно было купить. Подруги из Саратова приезжали в Екатериновку, и Люда водила их по магазинам,чтобы они купили кремпленовые платья, золотые украшения. Всю детскую литературу, энциклопедии, подписные издания – всё это семья приобрела в районе, как говорится «из-под прилавка». Благо, что платили много, и Люда никогда не жившая в достатке, теперь могла себе позволить всё покупать: подарки и для Клавы, и Светлане, и Леночке. Так Ларисе, Юриной дочке, Люда купила 583 пробы золотой ключик. Тогда не носили крестики, а ключик на цепочке для девушки был самый раз.Работая на 1,5 ставки, Люда, конечно уставала. Ей хотелось посидеть с сыном. Бабушка Фёкла, которой шёл 80 год, не могла выходить гулять на улице с правнуком. Поэтому Люда спешила , хоть на полчаса в пересменок погулять с сыном на свежем воздухе и побеседовать. Они ходили в парк на качели или гуляли до вокзала посмотреть поезда. Владик поэтому, наверное первой и нарисовал зелёную, как гусеница, электричку.Они говорили о папе, ждали его приезда.Так в делах и заботах прошла зима. Перед весенним призывом, главврач поручил Людмиле ещё на полставки вести подростковую службу . Она пыталась отказаться по семейным обстоятельствам, но он уговорил: « А вы домой возмите их карточки, на досуге выберети призывного возраста подростков и напишите им направления на обследования. Медсестра им разнесёт их, проверит, чтобы сдали анализы, а вам останется только подъитожить результаты. Годных к службе в армии ребят осмотрите за полдня и передадите список в военкомат». Теперь дома вечерами за столом сидели вдвоём: Владик рисовал, а мама перебирала медицинскую документацию. А когда в кассе стала расписываться за зарплату, то не поверила своим глазам: ей начислили 289рублей в тот месяц.В те годы пододеяльник бязевый стоил 7рублей, золотые серьги 583 пробы без камешка- 56 рублей. Однажды Людмиле пришлось ехать на вызов в село Сластуха,что в 17 км от Екатериновки. Там в рождественские праздники, возвращаясь из гостей из соседнего села, молодые родители подвипившие, забыле о предосторожности. Их 8 летняя дочь упала с саней и лошадь копытом проломила ей череп. На улице вьюжило, мороз с ветром продували старую «скорую помощь» и Люду насквозь. Была опасность того, что дорогу заметёт. Люда переживала, как бабушка справится без неё с сынулей. Добравшись до больницы села Сластуха, осмотрев девочку, промыв и обеззаразив стерильной повязкой рану, сделав уколы и назначив лечение, Люда отправилась в сельсовет вызывать санавиацию. В те годы она ещё летала на вызовы. Девочке нужна была срочная операция нейрохирурга в условиях областной больницы Саратова. Из-за непогоды санавиация смогла прилететь только через 4 часа. Конечно Люду и водителя «скорой» медики напоили горячим чаем. Но поездка эта оказалась роковой. У Люды начался затяжной бронхит, а позже развилась бронхиальная астма. А пока, лечилась «на бегу», работала, занималась семейными делами и ждала приезда Миши Владик рос смелым мальчиком. Он не боялся прививок. Медперсонал удивился, когда он смело подошёл к медсестре со шприцом и объяснил: «Это, как пчёлка ужалит, потерплю, зато потом не заболею». Однажды в гости в Екатериновку приехали из Саратова друзья Хаснутдиновы с сыном Гришей, ровесником Владика. Они играли игрушки . Телевизор был включён , там начиналась передача «Спокойной ночи, малыши». Владик внимательно посмотрел на маму, потом на ведущую программы «тётю Валю» и высказал своё наблюдение: «Гриша, а правда моя мама красивая, как тётя Валя?» Гриша в свою очередь поделился с Владиком: «А ты не боишься «Дрёму»? Друг изумлённо рассуждал: «А что её бояться, просто ночью нужно спать, чтобы вырасти большим и сильным». Спокойный, по мужски сдержанный, Владик, никогда не спорил, не кричал и не плакал, от него ни разу не было услышано капризное: «Я не хочу»! . Единственное, в чём он был твёрд, это в желании иметь машину, и поэтому строго контролировал семейное решение ежемесячно откладывать на сберкнижку хотя бы по 30 рублей. Люда,иногда, в растерянности пыталась оправдаться, что в этом месяце не удалось отложить деньги на машину, тогда Владик высыпал из бутылки из-под шампанского свои гривеники, и хоть 10 рублей, но они шли с мамой в сберкассу и делали взнос. Благодаря настойчивости сына, вскоре накопили 5 тысяч рублей и решили теперь уж купить не «Запорожец,» а «Москвич» или «Жигули», которые стоили 6 – 7 тысяч . Но в свободной продаже не было новых машин. Выручили деревенские родственики. Колхозным передовикам продавались машины. Так в семье появился «Москвич» 2140 «ЛЮКС» на имя Михаила Купцова, а Бисеровы ездили по доверенности.
Наступила весна, а с нею сырость, обострение бронхита
у Люды участились приступы удушья. В те годы не было современных ингаляторов для снятия приступов спазма бронхов. Приходилось наливать из флакона лекарство в аппарат с резиновой грушей, подкачивая которую, вдыхать распыляемую крупными каплями жидкость. Состояние Люды ухудшилось. Врачи направили её на лечение в Саратов. Выехали поездом все; и Люда, и Фёкла и Владислав. Михаил встретил их на вокзале. Бабушку и сына отвезли в дом к Клавдии, а Люду Миша поехал сопровождать в клиническую больницу, куда её срочно госпитализировали. Начались капельницы, обследования, одно из которых привело к клинической смерти. У Люды даже ингаляции гидрокортизона вызывали спазм бронхов, а тут –бронхография т.е. введение контрастного вещества в бронхи и серия рентгеновских снимков. Люда сама врач, не хотела этого обследования, понимая, что бронхоэктазов у неё нет, опухоль – вряд ли, да и как потом откашливать контрастное вещество при спазме бронхов? Но лечащий врач, то ли для диссертации ему нужно было больше таких обследований набрать, настоял: «вы не первая кому я делаю бронхографию, всё обходится и у вас обследование пройдёт нормально». Постеснявшись настоять на отказе от процедуры, Люда едва не погибла. Сделав серию снимков, довольный работой врач, ушёл проявлять их в другую комнату, а Люду без присмотра оставил. У неё началось удушье, не снимаемое ингалятором, позвать на помощь было некого, и от удушья голос пропал. Она упала на кушетку, потеряла сознание. Было больно грудную клетку. Где-то мелькнула мысль: «Скорей бы уж один конец: или вдохнуть или…» Вдруг она почувствовала лёгкость, свободный полёт в сером пространстве, где только впереди был яркий свет. И внезапно слева направо, как кадры в фотоплёнке появилось цветное изображение её мамы, Клавдии, и рядом щёлкнул новый кадр – сынок Владик. Полёт прекратился, свет померк, она сначала неотчётливо, а затем яснее стала вслушиваться в какие-то голоса: «давление появилось, пульс тока не прослушивается» О ком это говорят? Вдруг она услышала лязг металлических инструментов, почувствовала их холодное прикосновение к гортани. И вновь голоса: «Она приходит в себя, подождите не делайте трахеотомию». «Давление 60 на 40, появился пульс». Кто-то ритмично давил на грудную клетку, приговаривая «вдох – выдох». Люда старалась в такт пытаться дышать. Её громко позвали по имени: «Люда, если слышишь нас, дай знак, пошевели рукой, веками» Люда слышала теперь отчётливо речь, но, словно свинцовые пальцы рук и веки, не слушались её. И всё-таки врачи заметили движение век. Когда Люда открыла глаза, то увидела много белых халатов. Искусственное дыхание грудной клетки ей делал сам доцент кафедры терапии. Рядом, готовые к операции стояли врачи из «ЛОР» отделения. В обеих руках у неё стояло по капельнице. Тут она заметила, что дышит!!! Врача, виновника этих событий не было поблизости. Последствия - восемь месяцев стационарного лечения, переводы из клиники в клинику, разлука с семьёй, с любимой работой, и инвалидность 2 группы.Профессор терапии Ардаматский по своим каналам достал персонально для молодого коллеги, пострадавшего от халатности рентгенолога, антистафилакокковый гаммаглобулин. Но и он ненамного помогал, т.к. бронхи были закупорены контрастным веществом, которое не откашливалось. Люда была измучена болезнью, беспокойством за сына и мужа. Но сестра Светлана успокаивала её, что Владик под её присмотром, т.к. Клавдия, почти неотступно была рядом с Людой в больнице, умоляла врачей пробовать всё новое лечение для дочери. И вот однажды врачи вспомнили старый простой способ – горячие простынные обёртывания. Под руководством ассистента Алевтины Михайловны Косыгиной, под контролем э.к.г. со стороны сердца, в палату приносили таз с кипятком, мочили простыни, и ими обёртывали Люду, укутав тремя шерстяными одеялами. Люда терпела боль, удушье от лежачего положения, жар до потери сознания. Сердце клокотало, готовое выскочить из груди. Но она терпела. И не зря. Впервые за 8 месяцев после случившегося, Люда откашляла жёсткий, как прут, веточку зелёный отпечаток мелкого бронха. Это было начало очищения бронхов от контрастного вещества. Не сразу и нелегко, но сдвиг в лечении начался в сторону выздоровления. Выписавшись из больницы, ещё не пришедшая в себя Люда, поехала с семьёй в Екатериновку. Миша окончил институт и приехал оформляться на работу инженером в Екатериновке. Его уже ждали в колхозе «Борьба за коммунизм». Вскоре, видя его серьёзное отношение, грамотность, умение общаться с людьми, его поставили главным инженером колхоза. Все семейные заботы упали на неокрепшие после болезни плечи Люды. Владика определили в детсад. Он не любил туда ходить, т.к. там заставляли днём спать. «Я закрою глазки и лежу, а воспитательница сидит и вяжет, вяжет, вяжет и кричит на нас, чтобы не шевелились». Миша с утра до ночи мотался по отделениям колхоза, переживал за ремонт техники. То сев, то уборочная, а техника вся на нём. Он даже во сне бормотал, беспокоясь о запчастях: «коленчатый вал где брать?..» С первой зарплаты, смущаясь, Миша попросил: « Люда, ты не станешь возражать, если я куплю гармонь?» Конечно, теперь они оба получали достойные зарплаты, а о гармони он мечтал с детства, поэтому в ближайший выходной пошли в магазин и купили гармонь «Рябинушку» с футляром. С первой премии Миша сделал Людмиле подарок: серьги и перстень с золотые с янтарём. Но Люда скрыла, что выбор хоть и красивый, но постоянно носить крупные, висячие серьги, да и перстень, неудобно перед страдающими больными. К тому же ей приходилось снимать перстень, готовя руки как перед операцией, при спинномозговой пункции, которую она делала больным. Она надевала этот нарядный комплект только в праздничные дни, чтобы порадовать мужа.А тут главврач пришёл с просьбой к Людмиле принимать хотя бы немного больных, и даже принимать дома. Пришлось выйти ей на полставки на работу в больницу, пока хоть без ночных дежурств. Но раз вышла, народ не остановишь, сидят больные под дверью кабинета на приём, как не принять? Они же приехали из дальних деревень, услышав, что вышел специалист. Талонной системы приёма больных тогда ещё не было и приходилось Людмиле работать полный день, принимая по 20- 25 больных. Она выписывала неврологические журналы и назначала новейшие лекарства, заказав их предварительно в аптеке. Приехав как-то в областную больницу на иглоукалывание, Люда с гордостью узнала, что когда врачи областной больницы слышали от Екатериновских больных новые препараты, то удивлялись и восхищались коллегой. Особенно гордился Михаил Григорьевич Штейнберг: «Вот какие квалифицированные кадры мы готовим!» Тяжело было и работать и домашние дела делать, часто задыхаясь. Из больницы привезли домой ингаляционный аппарат, чтобы Люда могла дышать отварами трав. Жившая в соседнем подъезде Рита, медсестра, работающая с Людой, часто приходила делать уколы, особенно когда удушье не снималось теофедрином. Она вводила эуфиллин в вену. Чуть придя в себя, Люда бралась за домашние дела или шла в ЦРБ принимать больных. Миша жалел любимую, пытался помочь в домашних делах. Вода в квартире была, но только холодная. Чтобы Люда не простудилась, Миша полоскал бельё в холодной воде прямо в ванне, отжимал. Люда мелкие вещи развешивала на верёвке в квартире, а простыни, пододеяльники отложила в таз, чтобы повесить во дворе. Люда была вся влажная и не могла выйти на улицу. Миша взял таз и пошёл вывешивать бельё сам. В первый же выход его оговорила незнакомая женщина: « Вон как разбаловали своих жён, уже «подштанники» за ними вывешивают» Нет, чтобы порадоваться, что хоть кому-то помогают мужья. Злая душа позавидовала. Больше Миша не решался выходить с тазиком во двор. Помогал дома, а дома то он был всё меньше и меньше. Работа требовала его с раннего утра до позднего вечера. То сев, то покос, то уборочная. А техника должна быть исправна. Вот главный инженер и мотался, чтобы проследить за ремонтом, доставал запчасти, оказывался то в одном отделении колхоза, то в другом за 9 км. Миша часто забирал сына из садика, и брал с собой на работу. Вечером Владик рассказывал маме, как папа сажал его впереди себя, а он рулил: «Жаль, только ножками ещё не достаю до педалей» Однажды после такого рабочего дня Владик с восхищением поделился с мамой, что когда он рулил, то « столбики вдоль дороги падали один за другим» Могла авария произойти. Случались и травмы. Пока Миша разбирался с бригадиром о делах, малыш сунул пальчик в сенокосилку. Едва не лишился пальца. Миша срочно привёз его прямо к маме на работу в ЦРБ, где Люда с хирургом приняли все меры, чтобы спасти палец. Вскоре у Люды и Миши появились друзья, с которыми они встречали праздники. Это семьи Мачильских, Лазько, Гузановых и др. весело встречали Новый год в гостях у главврача Волкова Владимира Григорьевича. Миша принёс гармонь, и перепели всей компанией много песен. Когда кто-то забывал текст песен, то гармонист продолжал петь, ведь Миша их знал с детства. Особенно хорошо получился у него дуэт с супругой главврача Зинаидой Михайловной, при исполнении песни «При Лужке…». Летом иногда выбирались с друзьями то за грибами в посадки, лесов то поблизости не было, то к речушке. Вот где было много радости и раздолья ребятишкам. Костёр не разводили, сучьев не найдёшь, но взятый с собой из дома самодельный квас и другие продукты для окрошки, овощи съедались и взрослыми и детьми, все до крошки, и все были сыты, а главное отдыхали под песню на природе. Однажды Николай Гузанов, Екатериновский друг, отдыхал в Геленджике и прислал телеграмму: «Михаил, срочно приезжайте с Людмилой, здесь в клинике лечат бронхиальную астму вакциной». Чтобы выздороветь, Люда перепробовала все научные и народные средства, а вот об аутовакцине узнала впервые. Они быстро отпросились на неделю на работах, Владика завезли к бабушке Клаве в Саратов, и поездом поехали на лечение Люды в Геленджик. Друг встретил их. Гузанов, как истинный джентльмен, был обходителен с женщинами. Он договорился, чтобы нас приняли без очереди на обследование и об отдельном номере с удобствами для друзей в санатории, где отдыхал по путёвке сам. Люда получила флакон с вакциной на третий день, начали маленькими дозами вводить подкожно. Этого лекарства должно хватить на курс в течение месяца. Эффекта от лечения и не ждали мгновенного, поэтому на прогулки, Люда всегда брала с собой бутылочку горячей воды, которая хранилась у Миши во внутреннем кармане пальто и ингалятор. «Глядя на даму, прогуливающуюся по набережной с двумя кавалерами, - шутил Николай Гузанов, - Людмиле завидуют все женщины Геленджика, она подхватила сразу двух любовников». И, действительно, Люда была счастлива. Во-первых, появилась надежда на выздоровление, и, наконец- то, она была наедине со своим мужем, любимым и желанным, в отдельном номере санатория. В ней проснулась свобода в ласках. Она страстно отвечала на прикосновения мужа, пожалуй, впервые почувствовала оргазм и готова была вновь и вновь ощущать полноту счастья, даря любимому радость и получая сама неземные ощущения восторга от близости. Так на седьмом году замужества по любви, Людмила впервые стала настоящей женщиной, не просто отвечающей на ласки мужа, а активной, страстной, инициативной, счастливой «любовницей» для Миши. Он был в восторге от такого перевоплощения любимой жены. Молодые люди не выходили из номера, позабыв о времени, приёме пищи, обо всём земном и полностью, отдавались любви. Николай, не видя Люду и Мишу ни в столовой, ни на прогулках, понял желание побыть наедине и состояние влюблённости молодых друзей и не беспокоил их до дня отъезда. Его настойчивый стук в дверь, за три часа до поезда в Саратов, вернул счастливых влюблённых к реальности.