Мы с Вовкой редко сидели дома. После школы жизнь наша перемещалась во двор или на центральную улицу, с гордым названием - Пионерская, или в парк, о котором я как-нибудь напишу основательно и в другом месте. Но в плохую погоду, в сильный, например, мороз или в дождь приходилось коротать время дома.
А сегодня лил дождь. Как из ведра. И Вовка ушел.К своему однокласснику Косте. А меня с собой не взял. Нечего мне с ними, дескать, делать. У них, старших, свои особые дела.
Пусть себе. Раз они такие, пусть делают свои дела без меня. А я и один найду чем заняться. Так я Вовке и сказал. Иди, дескать.
Я полез первым делом в шкаф. И достал альбом для рисования и цветные карандаши. О цветных карандашах надо сказать особо. Это сейчас так думают- карандаши и карандаши. Что о них скажешь. Но нет.
Цветные карандаши были предметом зависти и явным признаком богатства их обладателя. Были коробки с шестью карандашами. Самые простые и дешевые. А были коробки необыкновенные, диковинные, где карандаши лежали в три, а то и в четыре ряда. А цветов и оттенков были самых немыслимых. Были и белые карандаши, и лазоревые и голубые.
В моей коробке было двенадцать карандашей. Вот ими я и собирался рисовать. Художник, надо признаться, я был никакой. И по рисованию с трудом вытягивал в школе четверку. Но рисовать любил. Точнее не рисовать, а срисовывать. Я брал какую-нибудь книжку и срисовывал понравившуюся картинку. Но цветные картинки встречались редко. Иногда я находил их в старых Володиных журналах, иногда в сборниках сказок. Самые красочные картинки были в толстом сборнике Китайских сказок, который дали мне почитать на время. Срисовывать эти картинки было одно удовольствие, можно было пустить в дело все двенадцать карандашей и как следует развернуться.
У бабушки в комнате, на стене висело две фотографии- еще не старый дедушка и молодая очень красивая с необычайно сложной прической мама. Фотография мамы мне нравилась особенно. Как-то я взялся ее перерисовать. Для начала я разбил лист бумаги на квадраты и в каждом из квадратов рисовал свою часть. Как ни удивительно, но рисунок получился. Даже мама его похвалила. А когда она заболела, то брала его с собой в больницу и показывала соседкам по палате. И соседки рисунок хвалили.
Сегодня я рисовал, точнее срисовывал, портрет девочки из журнала "Юность". Девочка была кудрявая и волосы у нее развевались от ветра. А глаза были большими и задумчивыми. У нас в городе таких девочек не было. Рисунок мне не удался. И девочка была совсем не так хороша, как в журнале. Точнее говоря, она была совсем нехороша. Нос у нее был вздернутый, а левая щека, как будто распухла. Я опечалился. И хотел было поправить рисунок. Но передумал. И стал рисовать заново. Получилось лучше. Я повеселел. И принялся рисовать девочку третий раз. Стало совсем похоже. Стало даже и хорошо. И смотреть на нее было приятно.
Я убрал карандаши в шкаф. И, от нечего делать, стал копаться в огромном нижнем ящике. Там были какие-то ткани, обувь,а потом я наткнулся на объемную женскую сумку, закрывающуюся на блестящий металлический замок. Эту сумку я видел впервые и, понимая, что нехорошо лазить в чужие вещи без спросу, все-таки залез.
Сумка была под завязку набита бумагами. Я с любопытством развернул одну из пачек. Вот это да! Бумаги были похожи на деньги. И написаны на них были слова- сто рублей, пятьсот рублей. Но это никак не могли быть деньги, бумаги были огромного размера, много превышая денежные купюры. Поражала необыкновенная тщательность и богатство цветного рисунка. Что только не было нарисовано на этих необыкновенных бумагах- дымящие трубы заводов, поезда,корабли, самолеты, рабочие, крестьянки. Я подумал, что никогда не смог бы нарисовать такую красоту. Разные бумаги имели разный цвет. Одни из них были синими, другие бордовыми, третьи зелеными. В глазах рябило от разнообразия красок и изображений. Я взял одну из бумаг и прочитал: "Облигации третьего государственного займа". Я плохо представлял смысл слова облигация. Быть может, это другое название слова лотерейный билет? Или иначе- лотерейный билет с очень большой суммой.
Нет, это не лотерейные билеты!Решил я. И вдруг вспомнил. Облигации- это займ государства у граждан. На время. Бывают времена, когда у государства не хватает денег и оно берет взаймы у граждан. Своих же граждан. А потом возвращает. С благодарностью. И говорит спасибо.
Впрочем, о деньгах я думал недолго. Честно говоря, я не привык думать о них.Ведь мы с Вовкой так воспитывались, что деньгам в семье значения не придавалось. У нас бывала небольшая мелочь. Но только и всего. Бумажных денег мы не видели и потребности в них не испытывали. Поэтому мысли мои от денежных сумм легко перескочили на эти бумаги лишь как на произведение художественного искусства. Я долго долго рассматривал картинки, пытаясь понять, как это художник смог на одной картинке уместить сразу столько различных изображений.
С этого дня я часто доставал облигации и рассматривал их с интересом и удовольствием. Но однажды, я рискнул спросить про облигации у мамы. Моя догадка о займах оказалась верна. Вот только вернет ли нам деньги государство, мама не знала и говорила об этом темно и невнятно, что на нее, честно говоря, было непохоже. Мама выражалась всегда ясно и отчетливо. Она ведь была учительницей математики и очень ценила порядок и смысл.
Уже будучи взрослым человеком, я узнал, что красивые наши бумаги не стоили ничего. Государство и не думало возвращать долги своим рабочим и крестьянам. Если говорить честно, можно сказать, что государство, попросту, обмануло своих граждан. Обмануло и сделало вид, будто этой страницы не было в его истории.