Глава 1
Есть в Тихом океане остров, необитаем он и мал. Там страшных нет зверей и монстров, цветы одни там и сандал. Лианы обвивают нежно деревьев стройные тела, там птицы не кричат мятежно – в красотах места нет для зла. И лучше нет его на свете – волшебен этот дар Земли, и только странник, вольный ветер, гуляет здесь, а корабли плывут размеренно и чинно, большими трубами дымя.
Для пассажиров нет причины здесь проводить остаток дня.
Однажды в летний день погожий по водной глади голубой плыл пароход… Другие тоже здесь судна плавали порой. Он плыл, как айсберг белоснежный, почти бесшумен судна ход, и, слушаясь руля прилежно, неспешно двигался вперёд. Весь день на палубах – ни звука, нет пассажиров, никого… Вокруг была такая скука, а порт прибытья далеко. По курсу плыл корабль этот, что мимо острова пролёг, он путешествовал по свету, вёз пассажиров на Восток.
Они весь день в каютах были, не интересен им пейзаж. Ночь напролёт они кутили и брали жизнь на абордаж. А остров ждал, когда же люди причалят к берегу его. Но вряд ли это вскоре будет, не нужно людям ничего.
Нет, не для этих пассажиров уютный, тихий островок. Спешат беспечные транжиры опустошить свой кошелёк в поездке на шикарном судне, где развлеченья, казино… Им скучен мир, для них всё нудно, им всё, по сути, всё равно. Иллюминаторы закрыты, всех раздражает свет дневной. Ночь для пресыщенной элиты – возможность потрясти сумой. Рекой здесь льются виски, вина, туман сигарный льнёт к столам. Оголены у женщин спины, веселье, кока, шум и гам, сукно зелёное и фишки, рулетка, карты – нет проблем. Те господа богаты слишком. Сегодня – живы, завтра – тлен. На верхних палубах оркестры играют танго и чарльстон, под их мелодии повесы, девицы пляшут. Моветон! На пароходе многолюдно, иллюминация вокруг. Легко плывёт по морю судно – колёс не слышен мерный стук.
Глава 2
Диск солнца утонул поспешно в морских волнах в который раз, и в темноте бездонной, грешной опять настал разгула час. В каютах началось движенье, на палубах включили свет, по ним, борясь со скукой, ленью, тянулись дамы на банкет. А кавалеры, вслед зевая, спешили к барной стойке. Там уже стояла рюмок стая: абсент налит для знойных дам, шартрёз – для женщин помоложе, а виски – для мужей седых, коньяк в бокалах греет кожа мужчин и женщин роковых. Всё было, как всегда на судне: в полночный час веселье, шум. Девиц здесь обольщают плутни, мужчин не тяготит их ум.
Шёл пароход неспешно дальше, скользя по глади вод морских. Никто не видел шлюпку даже, что отделилась, в ней двоих – в матросской серой робе парня и женщину на самом дне. Она, как будто бы из камня. Мертва? Нет-нет, в глубоком сне! Ещё в той шлюпке с парохода лежал багаж и два тюка. Матрос налёг на вёсла сходу, до острова – не два гребка. Скрывала ночь от глаз матроса песчаный берег золотой, подводный риф, кораллов косы… Атолл был суднам западнёй. В прибрежных, тёплых водах этих нашли приют и стаи рыб, и осьминоги. Вольный ветер сюда летит порой с Кариб. Здесь не бывает бурь, цунами, здесь шаловливая волна играет радостно веками, но это гиблая страна. Прилив понёс быстрее лодку, волна стремилась к берегам… Куда она несла красотку? Что ждёт матроса с дамой там?
Глава 3
Рассвет окрасил остров чудный, матрос причалить поспешил – ничто для моряков не трудно, их крепок дух, полно и сил. Он подтянул на берег шлюпку, вглубь острова отнёс багаж, потом взглянул на образ хрупкий… и вдруг его пробрал мандраж. Мелькнула мысль: «Зачем всё это…», рукой отёр холодный лоб. Он больше не искал ответа, без слов понятно: остров – гроб… На берег вынес он «поклажу» в колье брильянтовом, серьгах, а та не шевельнулась даже, спала младенцем на руках. Матрос под пальму осторожно кладёт свой необычный груз, ему и сладко, и тревожно (поступки диктовал искус). Наряд вечерний, белоснежный, необычайно был хорош. Матрос глядел на даму нежно – судьба коварна, ну и что ж? Оставив женщину под пальмой, он вещи перенёс быстрей. На судно посмотрел печально, нет, не видать на нём людей. А судно удалялось быстро в последних всполохах зари. Под небом бирюзовым, чистым лишь остров есть и…«дикари».
...Подол у шёлкового платья с разрезом длинным вдоль ноги намок и холодил. «Проклятье… Снять, милый, платье помоги…»… Сквозь сон пробормотала дама. И вновь глаза закрыла, спит… Ещё не знает, жизни драму познать ей вскоре предстоит. Несло от дамы перегаром, всю ночь она пила коньяк. Стал муж-старик её кошмаром, следил за нею, как маньяк. На пароходе том ни шагу он не давал ступить жене… Смекалку проявив, отвагу, она любовь нашла извне.
Глава 4
Марго, так звали пассажирку, на палубе столкнулась раз с матросом. На неё он зыркнул, а после не сводил уж глаз. Она заметила беднягу. Его все звали просто, Джон. Носил он робу, как сермягу, крестьянской крови в нём – вагон. Но ни к чему ей были взгляды матроса грустного, она была другому очень рада, с другим ей было не до сна. Игрок и шулер был ей нужен, ему кидала пылкий взор, сбегала по ночам от мужа, лгала безудержно, в упор. Встречаясь тайно с кавалером в укромных, тихих уголках, Марго дарила страсть без меры, не ведая, что значит страх. А Джон – свидетель тайной страсти – следил за парочкой порой. Душа его рвалась на части, и он едва владел собой, когда дыханьем прерываясь, Марго шептала: «Ну... сильней…» и кошкой дикой изгибалась – любовник властвовал над ней. Картины наблюдая эти, кусал до крови губы Джон, желал Марго он лютой смерти, хотел забыть её, как сон. Но словно сыщик, днём и ночью любовников он находил, и вновь готов был рвать их в клочья, от страстных сцен с ума сходил.
Работа лишь спасала Джона – он драил палубы и медь остервенело, грубо, словно с них навсегда хотел стереть следы распутства и порока, что оставляла здесь Марго… А после вахты, выпив грога, тяжёлый сон валил его. И каждый раз одно и то же, как наяву, он видел в снах себя с Марго… Мороз по коже… Она, как воск, в его руках. Гортанным смехом заливаясь, на нём она, как на коне… А он, от страсти задыхаясь, вдруг тонет в голубой волне…
Глава 5
Прекрасным было утро это: плескались стаи рыб в волнах, всё залито ярчайшим светом. Коварный остров копит страх… Луч солнца пал Марго на веки, она глаза открыла вновь, понять не может… В человеке узнала Джона. Сдвинув бровь, она спросила:
- Остановка? Я проспала всё? Погоди… В вечернем платье мне неловко… На пароход меня веди!
Но оглянувшись, обомлела – морская гладь и тишина…
Марго от страха побелела, она с матросом здесь одна!
- Случилось что? Крушенье? Буря? Ты что, как проклятый, молчишь! О, Боже, напилась до дури… Ответь, нужна мне правда лишь!
И Джон ответил:
- Не спешите, вы всё узнаете потом… Как будет солнце не в зените, сооружу шалаш вам, дом… Я принесу сейчас напиток – кокосов, видите, не счесть, бананов тоже здесь избыток… Быть может, вы хотите есть?
- Ты что, с ума сошёл, невежа? Садимся в шлюпку и плывём! Догоним пароход! Без Сержа мне не нужны ни жизнь, ни дом!
- Тогда открою вам всю правду: мы здесь остались… навсегда… Я вас люблю… Вы мне – награда… Дождусь… услышу ваше «Да!». Не в силах был томиться страстью я рядом с вами… Тот игрок вас развращал, своею властью… его бы за борт… но не смог… Тогда решил я – будь что будет, вас увезу на остров я, где не ступали раньше люди, навек вы будете моя!
- Да ты маньяк! – Марго вскочила и побежала, что есть сил, её трясло, от страха било, пока не растеряла пыл.
Что делать? Броситься бы в море, отдаться волнам и ветрам, уйти на дно… Не жизнь, а горе! С матросом… рядом… просто срам! Но делать нечего, обратно пришлось вернуться. Верный Джон проговорил «Прошу…» невнятно, накрыл он «стол» под сенью крон, на пледе разложил бананы, кусочки мяса, хлеб, вино… Хоть Джон матрос немного странный, готов к побегу был давно. Припас он вяленого мяса, продуктов разных, одеял. Багаж Марго забрал он сразу, как только шлюпку отвязал.
Без сил была Марго, присела, поела, чтоб набраться сил… На платье грустно посмотрела, брильянтов блеск её смутил.
Глава 6
Марго не мыслила, что может попасть однажды в переплёт. Жила беспечно, бестревожно, муж, хоть старик, но был не жмот. Носила модные наряды, меняла платья трижды в день, любила камешки, брильянты, была присуща даме лень. Балы, круизы, вечеринки, безумства, страсти – просто рай. «А нынче, видимо, поминки по мне справляют… Жизнь, прощай!». Марго задумалась. На остров уже никто не приплывёт. Останется скелета остов –сам Бог её здесь не найдёт. Продержатся они не долго без пищи, дома и огня… Ах, если бы хватились только… Ведь не прошло и суток, дня! Взглянула искоса на Джона – сидел он, закусив губу… Ведь не убийца, не мамона, но вторгся он в её судьбу, перекроил, переиначил, не понял сам, что натворил? Марго сама уж чуть не плачет его жалея, что есть сил. Её характер авантюрный не раз спасал от разных бед, ещё девчонкой очень юной она дала себе обет бесстрашно принимать удары и не бояться ничего. Когда настигнет Божья кара, тогда падёт у ног Его и будет каяться в поступках. Ну, а пока далёк тот Суд, пойдёт матросу на уступки, они же всё равно… умрут. А Джон, кусая нервно губы, гадал, что будет делать та, что дорога ему и люба? Ведь эта женщина – мечта!
Глава 7
Матрос девиц имел не мало, в портах полно их, нет проблем, а с этой… Голова пропала, лишился разума совсем! За взгляд один готов на плаху, за поцелуй – хоть под расстрел! Схватил бы… сжал в объятьях махом… От этих мыслей Джон хмелел. На пароходе каждый вечер
попасть старался на глаза и ждал с Марго случайной встречи, пока не грянула гроза. Заметив Джона, пассажирка с насмешкой бросила вослед:
- Глядишь, матрос, ты слишком пылко, другой работы, видно, нет? Скажу, пожалуй, капитану пусть даст работу моряку. Ведёшь себя ты очень странно… Пойдём, нальёшь мне коньяку…
Слова последние, конечно, Марго сказала не ему. С ней старикашка был потешный, богатый муж любил жену, да только ревновал безмерно, глаз не спускал, но всё зазря. Таким красоткам служат верно все проходимцы втихаря.
С того момента Джон старался быть осторожным. Ночью лишь, когда народ весь разбредался, подслушивал, как стонет тишь от бурных ласк в местах укромных, терзался ревностью, страдал. Марго была весьма нескромна, средь дам таких он не видал!
Когда всё изменилось круто, увидел Джон, что перед ним не идеал. Марго как будто рассталась с образом своим. Она как будто стала старше, серьёзным был красотки лик. Забилось сердце Джона чаще, он головою вдруг поник… Джон думал, будут крики, слёзы, мольбы и ненависть, борьба, готов был вынести угрозы, но слышалось одно: «Судьба…»