На старой усадьбе, под слоем пыли,
чердачная дремлет ложь.
Старая пресса, вот сложена в кипы,
ржавый лежит сверху нож.
Кто-то старательно очень сознательно,
желтую вырезал ложь.
Удалил, как хирург, душу он из газет,
оставил бездушие лет.
А вот под разбитым стеклом у трубы,
портрет несусветной лжи.
Ульянов Владимир Ильич весь в пыли,
лежит, закопать не смогли.
Куда тут не плюнь, куда не взгляни,
всюду портреты лжи.
На них голуби правду воркуя кладут,
за 32-ой, их такой самосуд.
Вот в щелочку лучик солнца проник,
выхватил правды миг.
В углу потемневший стоит самовар,
что правду за чай узнавал.
Он один правдолюб и за это в углу,
поставлен в каком то году.
Не бубличка рядом, да ни сахарку,
и пыль занесла трубу.
На старой усадьбе, под слоем пыли,
чердачная дремлет ложь.
Что было нам свято, скомкано смято,
все вырезал ржавенький нож.