Подслеповатое стекло
в лучах вечерних остывало,
кровавым отсветом текло,
а после щурилось устало.
По шёлку, лишнему сейчас,
струился жар горячих бёдер.
Когда же поцелуй погас,
твои глаза сказали: годен.
И долго плакала спина,
и пахло молодое тело,
пока последняя волна
на белый шторм не налетела.
Куда ещё бы нам упасть
на дне опустошённой страсти?
Насколько впитывает страсть
желание любви и счастья?
Мы улыбнёмся этим снам.
Мой бог, зачем мы раньше жили?
Мы и дышали пополам...
А день до этого дружили.
А завтра встретимся чужими?