Полночью львы выходят из подворотни –
мягкие лапы, теплый и пряный запах.
Ты говорил, они не придут сегодня,
ты говорил, что ты никогда не звал их.
Ты говорил… Но видишь – подходят ближе,
и на снегу – следы от тяжелых лап,
Питерский ветер гривы густые лижет,
путаясь в запахе горьких дурманных трав.
Дернув хвостом, лениво идут на Невский,
с Невского же – по смогу, через туман,
Двери парадных, окна, сквозь арабески
звездные – выше, дальше, в тепло саванн.
После вернутся, сонно попьют из Мойки:
вон, на граните – пятна от львиных лап,
И по местам отправятся. Знаешь, только
Их стало больше. Так ведь? Скажи, ведь так?
Знаешь, когда я утром спешил с работы,
Видел когтистый след у твоих дверей.
Ладно, ты можешь не говорить мне, кто ты...
Плавится день морозный в глазах зверей,
Бронзовые, гранитные и стальные –
Смотрят мне в спину из-под тяжелых век,
Ветер колючий в гривах мохнатых стынет
И заметает сильные лапы снег.
Если на львиный бок положить ладони,
Можно услышать сонный далекий пульс.
Ты говорил, они не приходят, помню…
Вечер, мосты в тумане промозглом тонут.
В ветре холодном – пряный, нездешний вкус.
21.01.17