Сидя на стуле у холодного окна,
Осознаешь неустойчивость своего мира,
Что тщетно строишь в преддверии сна
Ожидая чудес. И великая сила,
Забросившая твою душонку жалкую,
Смеётся лишь над тобой беззвучно.
А ты и не можешь собрать свою гадкую
Жалкую строчку во что-то созвучное.
Заливаешь грусть вином с водкой,
Забываешь лёгкие гадким дымом,
Плачешь несчастно, надрывая глотку,
А потом бредёшь в магазин машинно.
И будто бы так всё быть и должно,
Но где-то там, в своих недрах,
Ты продолжаешь в себя ковшом
Вливать оправдания, толком не сделав
Ничего, что ценил и хранил твой потомок,
Ничего, что запомнил другой кто-то.
И жалость, собранная в сотни котомок,
Сбежит, обратившись в сотни койотов.
Они будут рыскать в поисках славы,
Дешёвой, ненужной, бессмысленной тряпки,
Которой укроешься пледом кровавым.
И хмелем согреешь свои руки зябкие.