Там, где начало этого мира,
На взорванных голубых облаках,
Кусая травинку, лежит хранитель
И дарит людям свой лик во снах.
Нечаянно, в лунном свете молитвы,
Сбегая по лестнице в белый снег –
Цвета теряем, названия, лица,
Самих себя забивая в след.
Я стар и слеп, я в любви могила,
Я совершенен, почти, урод,
Есть мир, в котором все не от мира,
Но жизнь все время свое берет.
И в двух шагах от святого храма,
Закинув голову для глотка,
Ты понимаешь, что даже правда –
Кому-то никчемная пустота.
Сорвать кресты, чтоб дарить цветами,
И быть со всеми всегда на ты,
Прижаться к лику, пусть не губами,
Хоть пропотевшим краем спины.
Столетия выцвели в тысячелетия.
Не разрушаются, – все в плодах.
И мы кусаем плоды, не веря,
Что истину познаём в грехах.