Мне двадцать лет, я живу мотивом и рифмой, слепленной на бегу. Бываю странной, смешной, ревнивой и рассудительной быть могу. Вожу рукою по старым тканям, поверхностям сухих листов; бывает, что тону как камень, на высоте я в метров сто, бывает, что нахожу ответы в горящих нежностью я глазах. Курю последнюю сигарету и растворяюсь в своих стихах. Пишу о главном, точнее, важном, чего не в силах произнести; бываю чувственной и отважной или сбиваюсь на полпути.
Мне двадцать лет и уже не время бежать и прятаться по углам; я разговариваю только с теми, с кем мне б хотелось вести дела. Пакую вещи, лечу в стандартном вагоне прямо по мостовой, я предложу разложить вам карты в дороге долгой ко мне домой. Не вру, не прячу в кармане козырь, кажусь забавною и простой; я сохранила сухие розы, чтоб любоваться их красотой. Я верю в мир и в бесценный опыт, и в силу высказанных слов; пусть и в пути изнывают стопы, мне двадцать и мне повезло.
***
Мне двадцать лет, сколько дней в запасе один лишь знает на свете Бог. Я не боюсь неудачной масти, боюсь не пройденных я дорог; рисую рифму теперь словами в просторах движущейся земли, чтоб словно высушенными цветами вы любоваться бы ей смогли.
6.6.15.