Когда он, наконец, стал засыпать
дома, деревья, улицы и скверы,
чтоб город стал нарядней и светлей,
то вспомнил первый снег, кем прежде был –
как он умел из чайника сопеть,
крамольничать под крышкой самовара,
звеняще извиваться под ветлой,
лететь на землю тучей серых стрел.
А город погружался, словно в пруд,
в тонкозернистость выпавшего снега,
и чёрно-белый предрассветный сон
прокручивал, как старое кино,
в котором не встречалось полуправд,
и запинался каждый звук немного,
накал эмоций был невыносим,
жизнь на кону, а рыцарь – на коне.
Был в этой мари человек один –
в огромном снеговитом белом море,
в большом отеле с видом на Неву,
в просторном полулюксе номер ноль.
В дорогу не собрал он чемодан,
оставил всё, что было в этом мире.
Но, видно, кто-то вспомнил про него,
и телефон звонил, звонил, звонил.