на щетинистый мех зимнего леса
бязь облаков
падает мокнущей раной
сцеплены ткани безмолвья
фибулой-колокольней.
с той стороны картины
наверно больно
трогать иглы иссохших звуков
чьи ладони и души там искололи
ни один не прошёл глубже
изнанки неба
ель моя ель
лучей прорастившая
чуткую хвою
мёртвого колокола в руках я качаю обод
подношу к губам
расколотой чашей солнца
сквозь мой шёпот сочатся
дымясь
его тяжёлые капли