1
На Монмартре, на Арбате,
В жидком свете фонарей
Плачет трагик об утрате
Трезвой резвости своей.
О веселье, о рассудке –
О прошедших временах,
О печальных незабудках,
О капроновых страстях.
О завязке и развязке, –
В свете жёлтом, чуть живом, –
О трагической подвязке
С сатирическим чулком.
О пачулях, о помаде,
О каштановом каре,
О жемчужных зубках Нади,
О речах с французским «рэ».
Плачет трагик до упада;
Трёт он правый, левый глаз.
Ничего ему не надо –
Дай поплакать напоказ.
Собралась толпа – зеваки
Просят трагика на бис.
А Арбатские собаки
Выть из арок принялись.
Воют, словно умер кто-то,
На луну и на зевак...
Вот признание народа –
Вот любовь за просто так!
2.
В шапку к нему
С неба летит звезда.
Гладит он пса,
Кормит чем бог послал.
В сердце моём
Детские поезда;
Горькие трубы их
Долгий дают сигнал...
Слышит артист
Пенье гобоев, флейт,
Видит в снегу
Окон горбатых бег.
В шапку к нему,
Лампочкою согрет,
Падает свет
Или вечерний снег.
3
Приложился он к общей чарке –
И остался дремать один.
Ткут, прядут хлопотуньи-парки,
Не жалея своих седин.
Вот из рюмочной он выходит
В желтоватый вечерний снег.
Взявшись за руки, хороводят
Персонажи его утех.
Взявшись за руки, проплывают
Их виденья, дела, слова...
Нитку дрёмную обрывает
Мойра Атропос, чуть жива.
У неё леденеют губы,
И ресницы её во льду...
Падай, снег, мешковиной грубой,
Белый клоун, дуди в дуду!