Ты жил и был, назад не приходя,
а я училась не вздыхать, не плакать,
как будто я лежала на гвоздях,
а, может быть, на их неострых шляпах.
Терпела неспроста и потому…
и так, как на гвоздях терпел Рахметов.
Ждала, страдала. Сила этих мук
сильней, чем сладость радостных моментов.
Исчезнувший давным-давно – не гость,
а просто дух без плоти и без кожи,
но всякий раз я вешала на гвоздь
тот календарный лист, который прожит.
Учёт не прекращался ни на день,
всё становилось сором бесполезным.
Хозяйство сиротело без гвоздей,
булавок, кнопок и других железок.
Я злилась, ты мне виделся не брит
и не умыт, беззуб и не причёсан.
Но помнил гвоздь, что где-то есть магнит,
связь с полюсами есть… с земною осью.
Смотри, на стенке гвоздь, под ним – кровать,
не твой над ней портрет, вернее, возле…
неё. И что о чувствах толковать?
Ржаветь им не пристало, чай, не гвозди.