Ворон, близкий… стекаю по твоим плечам.
Прохладой тела, жаром мысли, вникая в каждый сгиб и шрам.
Я свергнут после состояний,
Оставил только мысль одну:
Быть с тобой слитым в предсознаньи в любую из грядущих лун.
Страдания твои услышу
Еще до сказанного про,
И если тянет взлететь выше, я поддержу твое крыло.
Я тяжесть обойду мурчаньем,
Грудную клетку исцелив,
Мне можно ведать покаяния или греховности мотив.
С трепетом касаюсь шеи – своей, аорты единя.
Все от открытости немеет и замирает, переняв
То, что дозволит связь мне встретить,
А что дозволит передать,
То примешь ты – не безответно
Теперь нам жить и умирать.
Ворон, близкий… я будто снова – лбом ко лбу.
Здесь так тепло – спадают листья, защиты, внутренний недуг.
Хочу остаться, сколько можно,
В лачуге близости Иной,
В лесу, у горного предножья, где сердце чувствует покой,
Где всюду мельком пятна света
Те искры отражают глаз,
Которые на роль обетов поставлены при слове «спас».
Целую мирное дыханье,
Лишаясь снова своего,
Как будто то, что будет с нами, накажет перейти порог.
Засим быть теми, кем и нужно нам было стать,
Как и в наружном, так и в исподнем, воевать
С тем, что дозволит связь нам встретить,
А что дозволит нам создать,
То примет мир – не безответно
Теперь нам жить и умирать.
Keihne.
15.01.17