Я помню хутор наш тот дальний и сады,
И хаты остов под соломенною крышей,
В огрехах коей лишь назойливые мыши,
Коль слякоть сверху, укрывались от беды.
Чьи окна в полночь, вместо шторок, где пятном,
Как грань меж сгустком и рассеянностью лета,
В потёках жёлтых прошлогодняя газета,
На юг же двери за изорванным рядном.
И тропка мимо можжевельника в рассвет
По росам стылым косолапыми ногами,
Туда, где август обрывается на маме,
Как в мае вишней разрумянившейся ветвь.
А дальше… Память возвращает вновь к пруду
К той хатке нашей под соломенною крышей,
Из чрева коей в Свет и я когда-то вышел,
Да впрочем в Свет тот, тленом только, и войду.