А на Полесье чёртиков скоро не станет.
Слышишь как полночью дёргает, крутит пробой.
Ты поднесёшь на рассвете надежды стакан мне
— Я подарю тебе боль.
Там где висит домотканый ковёр на заборе,
шелестуны зазвенели старинной тоской,
Тут я б хотела с тобой затеряться в болотах.
— Тут подарил тебе боль.
Хоть в закозельской той
усыпальне-каплице,
чтоб не вернуться к жестокой реальности вновь,
хмеля напиться,
ложью твоей отравиться.
— Тут напоит тебя боль.
Нас не искали б
ни Минск твой родной, ни Европа.
Что им — какая душа запропала с тобой!
Ты мне покажешь деревню Ахов, потом Ополь.
— Я окуну тебя в боль.
Тут еще женщины плачут
безудержным хором.
Небом деревни
тянется звон золотой.
Пусть непролазные топи
накотятся морем!
— Тут окуну тебя в боль.
В тех облаках
аистов тьма клекотала.
Рушил надежды старый языческий бог.
Мы не пропали ни в будни
ни на Купала.
— Снова верну тебя в боль.
Вьётся былая дорога
откуда-то к Пинску.
Малость по ней прокатил нас волнений прибой.
Знаю теперь,
что и в Пинске так же как в Минске, —
Пиной и Припятью боль.
Лишь на надежду
наивно в сердцах уповаю,
что возрожусь я на грядке с названьем любовь,
где посадили порей и обильную мальву.
— Где я взрастил тебе боль.
Данута Бічэль-Загнетава
пер. 2016.