Среди других жил-был на Мойке Дом,
Как человек, судьбой своей гонимый,
И не один о нём напишут том,
И злые тучи не промчатся мимо.
Дом много знал: в его окно с утра,
Поглядывая, хмурясь, на погоду
Ворчал когда-то секретарь Петра,
Великого Петра, / в былые годы/.
В его стенах, где мыслились стихи,
И в век другой тесно селились книги,
Добру назло и правде вопреки
Коварный Бирон плёл свои интриги.
Безжалостна ирония судьбы -
Она порой такую ставит точку!
Здесь обручились жребия рабы,
Сын интригана …с секретарской дочкой.
Уж ладно, был бы сослан в монастырь
Отец невесты, секретарь петровский,
Но Бирон-сват сослал его в Сибирь,
А сын влюбился в дочь – /вопрос вопросов!/
Но ожил Дом, и, не предвидя бед,
Вздохнул легко, обрёл лицо и имя,
Он духом благородства стал согрет
Хозяйкою, Волконскою, княгиней.
В жестокие России времена,
/А много ли иных бывало в жизни?/,
Kакие здесь звучали имена
Людей, служивших чести и отчизне!
Всё шло извечно в спешной смене лет,
Дом, ты – свидетель судеб и трагедий,
Как ты не рухнул, слыша, что Поэт,
Страдая, именем любимой бредил…
И от того же самого крыльца,
В места, для них предписанные внятно,
Как в два пути, не знающих конца,
Отправились, чтоб не прибыть обратно
Велением неправого суда -
Поэт, в последний путь в пургу и стужу
И Мать, оставив сына навсегда,
Чтобы в острог последовать за мужeм.
Всего полгода… Дом, ты всё вместил:
Стихи, наветы и сомнений муки,
Зачем его в тот день ты отпустил
Всё в ту же дверь для вечной с ним разлуки…
--------------------------------------------
Я снова здесь. Рокочущей толпы
Осторонясь, стены коснусь ладонью.
...Дом у незарастающей тропы,
Проложенной к Поэзии любовью.