Будет вечер. Ты выйдешь из дома в горящий лес
фонарей, тускло ржавящих неба смурную взвесь.
Певчих рупоров хрип донесёт неблагую весть –
но ни слово, ни звук и ни слух не имеют веса
там, где мерно, из месяца в месяц, из года в год
всем ручьям настаёт кислота и двоичный код.
Это новый закон, это некропереворот
скороспелых, но в то же – запретных плодов прогресса.
Будет ласковый дождь, мирный атом и пустота
в животах долгостроев. Лишь белая тень утрат
пробежит до железного занавеса утра,
чтоб исчезнуть – светило глаз свой недобро щурит.
А пока – подфонарная темень, и ты нагим
топчешь землю, не видя ни дальше, ни рук, ни зги.
Верный путь, будто наг, ускользает из-под ноги –
Лишь асфальтово чешуится пустая шкура.
И куда ни пойдёшь, на полях колосится ложь,
арматурится правда – что сеял, то и пожнёшь.
Мир расколот на части, диагноз его расхож –
не собрать до седьмого дня, до седьмого пота,
до тех самых, пока не рассеется липкий смог,
злые змеи дорог не сползутся в тугой клубок,
не уйдёт на покой всеневидящий технобог –
и пока не загладишь вину утюгом завода.