Он на серое время накладывает ладью,
отправляет меня одну догонять поток,
я под тяжестью вёсел сгибаюсь, не ем, не пью,
мне как будто сто;
в половодье река опускает листву в рукав,
разноцветные пятна в тумане как стаи рыб,
я беру от лампы дикого мотылька,
замираю, рукой накрыв;
как же хрупки тельца... и пыльца о мою ладонь
осыпается, кормит крошевом реку рек,
настоящие рыбы сплываются донным льдом,
просыпаются на заре;
мотылёк мне в ладонь впивается как стекло,
мы бессильны исправить, мы оба готовы выть,
я скормлю его рыбам, на борт подниму улов,
привезу живым;
отмывая пыльцу, рыбаки про уловы врут,
и расплата приходит, когда мне дано понять -
к привезённому мной потянутся сотни рук -
он ловит их
на меня.