Полу-монах, полу-поэт,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-отец…
Но есть надежда, что будет полным, наконец.
(по мотивам А. С. Пушкина)
Статья иеромонаха Романа «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!» была опубликована на его сайте Ветрово.ру. Желающие могут на сайте Ветрово.ру ознакомиться с комментариями всех читателей и ответами о. Романа, здесь же я публикую только его статью, слова Редактора, мои комментарии и ответы о.Романа на них, а также парочка "вводных" любезной читательницы Марии (для связки слов и передачи фона).
--
РЕВНУЯ ПОРЕВНОВАХ О ГОСПОДЕ БОЗЕ МОЕМ!
«Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем» – слова эти иконописцы пишут на свитке пророка Илии. Жаль, литераторы обходят вниманием пророческий свиток! Дело ведь не в юношеских пакостях покойного поэта. Касаясь мiра, нельзя не столкнуться с идолами. С чего же начнём?
Вы привели прекраснейшие слова Спасителя: Кто без греха, бросьте в неё камень… Никто не осудил тебя?.. И я не сужу. Не одна Вы плачете, читая о суде над блудницей, многих эти слова в Евангелии потрясают. Но для того ли они были сказаны, чтобы оправдать блуд? Ну давайте после этих слов сделаем любезным сердцу любого матерщинника. Ничего, что горазд лаяться, а вдруг какой роман сочинит? А если уж сочинил, то весь мiр в лице интеллигенции поднесёт ему индульгенцию на что угодно (интеллигенция, индульгенция — не одного ли болота лягушки?).
Почему человеку не сказать двадцать смрадных слов, если у него в запасе сорок тысяч нормальных? Как будто ложка дёгтя не портит бочку мёда! А кто-то наверняка уверен, что сорок лет питания кореньями оправдают отшельника, проведшего после подвигов всего лишь двадцать часов в блуде. Да избавит нас Господь от такой арифметики! Оправдывает Божие милосердие, а не наши сомнительные заслуги. Лишь бы не возвращались к своей блевотине. В первые века христианства публично грешащего обязывали приносить публичное покаяние. Писал против Бога, кощунствовал, соблазнял народ — иди и при всех сожги свою писанину, покайся и понеси епитимью! Разве наша задача сводить счёты с тем, кто уже в вечности? Нельзя метать камни в грешников, но как христиане низвергать идолов мы обязаны!
Помню, в университете педагог просвещала: «Вот ругают Пушкина за его легкомысленные связи с женщинами. Но зато какие стихи он писал потом!» Оправдала! Как будто на Страшном Суде писание стихов окажется весомее исполнения заповедей Христовых. Тогда нам показалось, что она и сама была бы не прочь побывать в числе тех соблазнённых: классик же! Разве это не идолопоклонство? Можешь разбить любую семью, совратить любую девицу, но только потом напиши пару четверостиший о любви, и потомкам будет уже не до несчастной девицы. Разве все эти «веды» и «исты» не идолопоклонники, коль не могут надышаться любым смрадом, лишь бы этот смрад издавал кумир? Мало того, что сами дышат, так ещё хранят, бальзамируют, выставляют то, что нужно уничтожать.
Вы посоветовали перечитать Достоевского, Григорьева. Один из них сказал: «Пушкин наше всё!» Дюже громко! Остерегусь так сказать и о великом печальнике земли Русской преподобном Сергии, дабы не лишить чести благоверного князя Александра Невского, преподобного Нила Сорского, преподобного Александра Свирского — велий сонм русских святых. ХРИСТОС наше ВСЁ! Но не буду отвлекаться, вернёмся к Достоевскому: «…вот рядом с этим религиозным мистицизмом религиозные же строфы из Корана или „Подражания Корану“: разве тут не мусульманин, разве это не самый дух Корана?…»(О Пушкине). Вас не пугает такая похвальба? Истинному христианину должны быть страшны подобные перевоплощения: для того чтобы стать мусульманином, не нужно никаких обрядов — признай себя им, и ты уже отпал от Христа.
«И, конечно же, слова „Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты…“ не могли не облагородить сердце юноши, который (как и юный Пушкин) знал и, возможно, говорил другие мерзкие слова. Но начинал, благодаря этим высоким и чистым стихам, учиться отличать Любовь от случки». Вы серьёзно считаете, что юноша, не отличающий Любовь от случки, растерявший себя в случках, после этих слов стал романтиком и устремился к Любви с большой буквы (до которой дорастают редкие подвижники, ибо не бывает Любви без Духа!)? Но не буду спорить: юношам свойственно верить поэтическим восторгам, это уже потом опыт научит проверять слова делами, а пока поверил растерявший себя классику, пошёл за ним. Очень сомневаюсь, что успел отойти далеко, так как узнал, что за поэтическими восторгами классика почти сразу же последовал прозаический проступок: «чудное мгновенье», «мимолётное виденье», «гений чистой красоты» была низвергнута с небесных высот в низину живущих случками. И что прикажете делать идущему за поэтом? Снова нырять в свои случки? Вот что говорит Достоевский (совсем в другом месте, по другому поводу, но приставил сюда — как будто тут и стояло): «…во всю мою жизнь я вынес убеждение, что народ наш несравненно чище сердцем высших наших сословий и что ум его далеко не настолько раздвоен, чтоб рядом с самою светлою идеею лелеять тут же, тотчас же и самый гаденький антитезис её, как сплошь да рядом в интеллигенции нашей».
Лично же мне в юности больше нравилось кольцовское: «На заре туманной юности всей душой любил я милую!» Любил на заре туманной юности, помнил всю жизнь и, уж конечно, не обмазал грязью ту, которую любил всей душой. Вот цельность личности! И ещё зачитывался никитинским «Утром»: «Звёзды меркнут и гаснут…». Юности нужны маяки, но именно маяки, а не блуждающие факелы. Ну как идти за тем, кого заносит то к похабникам, то к декабристам, то к масонам, то к мусульманам? Не позавидуешь и преподавателям литературы: восхваляя классика, они должны ещё и оберегать души от этого же самого классика.
«Вспомните, мы ещё совсем малы, а уже слышим: „Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет, он плывёт себе в волнах…“. Милость Божия, мать в детстве читала мне Евангелие, а мiрской пищей были русские народные сказки, былины, загадки и русские народные песни. И «Конёк-Горбунок» был чтимее «Руслана и Людмилы». И уж конечно, «Лето Господне» Шмелёва в малые годы было бы гораздо полезнее любых сказок: жить-то придётся отнюдь не в сказочном мiре. Но о Шмелёве мы и слыхом не слыхивали, зато, изучая Пушкина, узнавали, что «жил-был поп, толоконный лоб».
Совсем малым ребёнком видел, как рушили часовенку в родном селе. Старались, скорее всего, усвоившие ранние «шедевры». Не они ли потом сбрасывали кресты и колокола и рушили храмы? Не берусь утверждать, но особо не удивлюсь: что делать бедолагам, если «кораблик» проплыл мимо, а духовную жажду утолили «Попом и Балдой»? Дикие люди, чернь? Но вот глашатай революции был очарован поэтом, днями твердил: «Я знаю, жребий мой измерен, но чтоб продлилась жизнь моя, я утром должен быть уверен, что с вами днём увижусь я». (А ведь вдумайтесь, какое пленение души, какое торжество страсти! Какое безумие! Можно оборвать жизнь, если встреча не состоится, — что потом глашатай и сделал.) Кстати, любовь к Пушкину не помешала ему писать пошлые антирелигиозные стишки и травить находящегося в заточении св. патриарха Тихона.
«Мы все вскормлены этим зерном, здоровым и полновесным». Нет, не все. Ну не клевал народ этого зерна! Не пел народ «Буря мглою» и «Чёрную шаль»! Но «Славное море, священный Байкал», «По диким степям Забайкалья», «То не ветер ветку клонит», «На муромской дорожке», «Летят утки», «Ой ты, степь широкая», «За туманом ничего не видно» — вот что пелось для души на посиделках и в отчем доме, вот чем питалась и моя душа. А Пушкин навязал светский мiр, а потом безбожные власти, да-да, Евангелие, истинный хлеб, заменили литературой («здоровым и полновесным зерном»), в том числе и «Евгением Онегиным»! Конечно, там прекрасны места о природе (их бы и оставил), но как можно заменить Евангелие?! Помню, нас заставляли зубрить кошмарный отрывок: «Мой дядя самых честных правил…» — рифмованное пособие племянникам: «И думать молча про себя: когда же бес возьмёт тебя?»(Попробуйте после заученного сказать: «Чего тебе надобно, старче? Не печалься, ступай себе с Богом!» Не все же имеют такой подвижный нравственный флюгер.) Преувеличиваю насчёт замены? Да ведь Святые горы переименовали в Пушкинские! До сих пор переименованные горы изнемогают от одноклеточных почитателей кумира. Так и видятся пушки на валах. Сравните — Святогорск, Святые горы и… фу!
«Хотим справедливости, мечтаем о чести и славе: „Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы…“». Да, это высокие слова! В юности читал их со слезами, желал умереть за Отчизну, любил всё человечество, а ближнего… А что ближний? Это уже проза, будни. То ли дело Праздник поэзии! Но ведь прекрасными порывами жизнь не проживёшь и много не налюбишь. И потом, написав такое, поэт должен был не на балах посвящать Отчизне души прекрасные порывы, а проживать сказанное ежедневно, ежечасно! Или «души прекрасные порывы» не умаляются при рисовании женских головок и ножек? То-то и оно — мир раздвоен, неверен, нецелостен, там любая вершина с пропастью, благоухание со смрадом, а свет соседствует с тенью.
В России школы кормили величайшей в мiре русской литературой, что не мешало выпускникам успешно заполнять зоны, лагеря, тюрьмы. Может, Вы назовёте, кого Пушкин привёл ко Христу? Лично я не припомню ни одного! Привёл ли он кого-то в храм? Не знаю. Вывел? Сходите в театр на его спектакли, посмотрите, убедитесь. Знаете ли случаи, когда осуждённые на смерть зачитывались «Евгением Онегиным», пели «Чёрную шаль»? Приговорённым к смерти не до песен? Но пел же перед расстрелом Колчак «Гори, гори, моя звезда». А ведь смерть — лучшая проверка написанному. Вспомните себя после похорон мужа. Разве Пушкин помог выжить, а не Церковь?
«А какая нравственная позиция, благородство, христианская православная позиция в словах Татьяны: „Я вас люблю (к чему лукавить?) Но я другому отдана. Я буду век ему верна“». Любая русская крестьянка знала о верности не менее воспетой Татьяны! Разве не крестьянка была у неё няней? Но что такое крестьянка для высокого обчества? Само же дурянское сословие до того развратилось, что нравственную норму превратило в исключение! На верную жену смотрели как на инопланетянку или безнадёжно больную. Очерняю? Посмотрите старые портреты, где дамы с голыми руками, спинами, плечами, с вырезами чуть не по пояс. Как, предлагая себя, так оголяясь, оставаться целомудренной? Не бес ли блуда их оголял? Сравните с сарафанами крестьянок, поймёте, кто из них посещал Церковь!
«Каким достойным мужем, отцом, христианином стал Пушкин в зрелые годы». О достоинстве мужа лучше сказала бы жена… Вот Вы с любовью и восхищением говорите о покойном муже, говорите так, что и я проникся теплом к человеку, которого ни разу не видел. Ваши словам искренни, но меня более убеждает то, что у Вас и в мыслях нет прервать своё вдовство, Вы и представить не можете, чтобы кто-то Вам заменил его. А Наталья? Осталась ли она вдовствовать, подобно Вам? Теперь об отцовстве. Любящие дети обычно пытаются исполнить заветы любимого отца. Сомневаюсь, чтобы они прилагали и малые усилия, дабы взошла «звезда пленительного счастья», «из искры возгорелось пламя»; и в самом кошмарном сне не желали видеть «обломки Самовластья». Да и вообще, какие из любителей перевоплощений — поэтов, артистов — поводыри, мужья, отцы? Вспомните, как жена прозаика рассказывала об одном поэте-певце (напивался, бил беременную супругу ногами в живот). О христианстве поэта, уж простите, помолчу.
Вот классик воспел величайшего русофоба Петра, который удержал Россию «у бездны на краю»! Извратил историю на радость современным хулителям — и глазом не моргнул! Ну какая бездна грозила процветающей Руси? Самое свободное в мiре крестьянство кормило хлебом весь мiр, корабли строились, машины завозились, торговля кипела, страна процветала. Но как дворянину было не воспеть того, кто закабалил крестьянство? Впрочем, более подробно читайте у Солоневича.
«Почему на потребу нынешней черни вытаскивается из биографии поэта то, чего порядочный человек не имеет права касаться? Известно почему! Нужно вырвать из сознания, сердец, прежде всего мололдых, силу и величие русского слова. Главное — вырвать. А тут уж всё способы им известны: обольют грязью, вывернут наизнанку… А уж посеют своё! Своих! Истинно великих: бродских, месяцев и подобную им мразь! Неужели и Вы на их стороне? Да, безупречны святые отцы. Хотя почему безупречны? Они и сами не скрывали, как, например, ап. Павел, страшных страниц своей биографии. Мы же не ставим под сомнение его святость». Вот тут малость приостановимся и попробуем вышеприведённое разложить по полочкам:
1. Человек не должен делать пакости на площади.
2. Если один впал в безумие, то другие («исты», поклонникы и просто фанаты) не должны оправдывать публичное паскудство и тем паче умиляться.
3. Вы заходитесь праведным негодованием: «Неужели и Вы на их стороне?» А зачем христианину (священнику, монаху, мiрянину) искать опору или высо;ты в дольнем? Не ищите меня ни среди «бродских-месяцев», ни среди лающихся классиков: хочу быть с истиною Христовою; первые с ней воевали явно, а вторые, не ведая того или желая идти в ногу со временем, частенько глумились над ней.
4. Жития, уча грешников мужеству, описывают путь святых со всеми грехопадениями, но никому и в голову не взбредало воспевать их падения, записывать грехи на знамёна и возлагать цветы к знамёнам (что делают полоумные «исты», желая издать классика без азбуки Морзе да ещё мечтая увековечить сквернословие жирным шрифтом).
5. Апостол Павел, поминая свои прежние годы в иудействе, называл себя извергом и первым среди грешников. Так судит о себе святость. Назовите хоть одного литератора, считавшего себя извергом, — днём с огнём не сыщете! Большинство считало и считают себя подарком человечеству, и все, от мала до велика, воздвигали и воздвигают себе пьедесталы! Дивиться нечему, путь проложен. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный!» Святые думали о славе Божией, а не о постаментах своему я. Вот почему нельзя проводить параллели между «величайшими» мiра сего и самыми неприметными тружениками нивы Христовой, падавших и падающих, разбивавшихся и разбивающихся, но приползших и ползущих ко всепрощающему Христу. Зловонные ямы первых притягивают к себе и ныне, а ямы вторых оберегают идущих.
«Согласитесь, воспитать всю молодёжь на творениях святых отцов нельзя, нереально! Нужна литература, в частности поэзия, где есть ответ юному сердцу на мучающие его вопросы: что такое честь, слава, Родина, любовь, семья…» Да кто же против такой литературы? О, если бы светская литература была мостиком к истинной духовности! Но какой мостик! Вот Вы, профессиональный литератор, «вскормлены этим зерном, здоровым и полновесным», — после обильного клёва так и ринулись к творениям святых отцов? А разве сейчас, воцерковляясь, не приходится избавляться от представлений, навеянных литературой и заново учиться жить? Не странно ли — клевали «разумное, вечное, доброе», а сильно ли облагородилась душа? Вспомните первую исповедь, много ли разумного и доброго накопали в себе? Многих ли сохранила литература от раннего сожительства и вышеупомянутых случек, которым, по идее, должна бы противостоять? Литература — это огромнейшая псевдолечебница со своими законами, ярлыками, мечтаниями и заявками на владение душами человеческими. На первый взгляд задумка неплохая — наставлять, поддерживать, но чем обернулась задумка? Последний приют превратили в балаган, в притон! Сплошь и рядом культивирование страстей, похоти, наживы, безбожия! Что же удивляться «культурным революциям», «интервидениям», разным «фабрикам» и «домам», «швыдким» и «ерофеям»?
Никто не желает лечиться, все хотят развлекаться! Тут уж трагикомичны надежды на литературу: не исцелит Господь — никакой классик не поможет. А знаете, как начиналось заболевание? Литература-клетка (вот Вам и другое сравнение для светской словесности) объявила себя телом с правами полной самостийности и потому стала раковой. Её восторженные мракобесы провозгласили: «Евангелие устарело!» Закон Божий заменили литературой, евангелистов — классиками. Но прислушаемся ещё раз к Достоевскому: «Там, где кончаются религии, начинаются лишь мечтанья… нравственные идеи народа даются религией (не литературой, не искусством! — иер. Р.)…спасёт Россию Христос, ибо всё это, что осталось ей народного; в сущности, всё, что было в ней народного, есть Христос. Кончится вера во Христа, кончится и русский народ». (Стало быть, не за Пушкина надо держаться, а за Христа, потому что не в Пушкине народность, а во Христе!)
Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас (Пс. 33: 12) — вот назначение литературы — словом приводить к Слову! Но как могут приводить к святости живущие грехом? И поэтому всяческая суета всяк человек живый (Пс. 38: 6). Страшна замена русских классиков «месяцами» да «бродскими», но ещё страшнее замена Евангелия литературой, даже великой русской! Ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк. 16: 15). Речь только об этом.
4 января 2009
скит Ветрово
Редактор: Статья «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!» едва ли может быть названа статьёй в привычном значении этого слова, так как представляет собой ответ иеромонаха Романа (Матюшина-Правдина) на письмо преподавательницы русской литературы. Вопросы, с которыми она обращается к священнику, суть отражение вопросов, поднимаемых в книге «Загадка 2037 года». Поэтому, с согласия отца Романа мы помещаем здесь его ответ. Нет необходимости публиковать письмо учительницы полностью, поскольку её вопросы ясны из ответов отца Романа. Выделения полужирным шрифтом сделаны автором. — Ред.
***
Валерий Новоскольцев , 27.12.2016 в 02:36
Как-то мне слова старца о. Варсонофия Оптинского о великом русском поэте А.С.Пушкине более близки и понятны, чем рассуждения о.Романа.
Ведь так недалеко отринуть ВСЮ мирскую литературу. Оставить Евангелие и творения Святых Отцов…и довольно с нас, грешных мирян.
Но тогда и о.Роману надо вспомнить о своих монашеских обетах: убрать гитару подальше, в стол — все рукописи и закрыть сайт.
Ведь его творчеству — явно далеко до высоты Небесной, хотя ранние стихи о.Романа не лишены благодати. Но, отказав Пушкину быть в сердцах русских людей, сам о.Роман рискует оказаться в неприятной позиции — между Небом и землёй.
Не хотелось бы здесь вспоминать нынешнего «афонского старца» Афанасия…но дух этой статьи в чём-то схож с теми текстами, что приходилось читать.
На самом деле всем нам есть над чем подумать…
Редактор, наверное, этот мой комментарий не пропустит, но слова «Не сотвори себе (и из себя) кумира» — применимы ко всем участникам этого разговора.
Редактор , 27.12.2016 в 09:09
Уважаемый Валерий, именно Небесное во многих стихах отца Романа делает их уникальными и настолько нужными людям. Пушкин велик своим талантом — а отец Роман велик тем, что идет за Христом и может в своем творчестве передать Его Дух. Пушкин — это большой том в собрании Всемирной литературы. Стихи отца Романа — еще одна страница Священного Предания.
Валерий Новоскольцев , 27.12.2016 в 11:41
Редактор: «…а отец Роман велик тем, что идет за Христом и может в своем творчестве передать Его Дух».
——
Значит, отец Роман бесстрастен и свят?
О величии (уровне) поэта могут судить только Господь и другие поэты. О святости того или иного человека судит Господь Иисус Христос и святые Его..
Редактор , 27.12.2016 в 11:57
Никто не говорил, что отец Роман бесстрастен и свят. Дух Христов может передать тот, кто прикоснулся к нему — и кому Господь дал это выразить. («Один подвижник как-то сказал, что всякий православный христианин может поведать свое Евангелие, свою Радостную Весть о встрече с Богом» — с обложки книги «Несвятые святые». Думаю, отец Роман тоже имеет на это право.) Если о величии поэта может судить только Бог и другие поэты, тогда всё то, что мы говорим о наших классиках, ничего не стоит.
Валерий Новоскольцев , 27.12.2016 в 13:56
Редактор: «Если о величии поэта может судить только Бог и другие поэты, тогда всё то, что мы говорим о наших классиках, ничего не стоит.»
—
Во всяком случае, благодарный читатель всегда помнит, что он — читатель. И его личное мнение есть только его личное мнение, как некий пазл от всей видимой Богу картины.
—
А.С.Пушкин
САПОЖНИК
(ПРИТЧА)
Картину раз высматривал сапожник
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
«Мне кажется, лицо немного криво…
А эта грудь не слишком ли нага?»…
Тут Апеллес прервал нетерпеливо:
«Суди, дружок, не свыше сапога!»
Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах,
Но ч*** его несет судить о свете:
Попробуй он судить о сапогах!
——
Я так понимаю, что основная претензия в статье о.Романа — не только к А.С.Пушкину, но ЛЮБОМУ светскому писателю и поэту, что «они не вели ко Христу», в его понимании.
Но поэт-монах-песенник…это также очень опасный путь для того, кто идёт за Христом. Не менее опасный, чем «победный путь» иеромонаха Фотия на конкурсе «Голос».
Мария , 27.12.2016 в 15:38
Валерий,складывается впечатление,что Вы сознательно провоцируете «бурю». «Кто» Вас «несет» судить язвительно о иеромонахе, это уже понятно.В таких случаях помогает крещенская вода.
Валерий Новоскольцев , 27.12.2016 в 18:08
Думаю, что отец Роман меня услышал.
Редактор , 28.12.2016 в 20:42
Новое стихотворение отца Романа, косвенно связанное с темой разговора: http://vetrovo.ru/ne-strashno-l/
НЕ СТРАШНО ЛЬ?
Успеем ли сказать: «Прости!» —
И помолиться в Храме?
Начало Вечного пути
Всегда не за горами.
Туманен путь всея земли,
Не разглядеть, и всё же:
Куда б ни ехали, ни шли —
Конец на смертном ложе.
Не страшно ль — оборвётся нить,
И собранное нами
Нас будет в Вечности кормить
Не хлебом, а рожцами?
27 декабря 2016
скит Ветрово
***
Валерий Новоскольцев , 29.12.2016 в 02:34
Попросту:
ВЫСОКИЙ ШТИЛЬ
Когда чернец строку простую
Вбивает в гордые мозги,
Чернь рукоплещет, пост — впустую,
Кругом мерещатся враги…
Любовь бежит, и вспышка гнева
Молитву сушит, сердце жмёт,
А яблоко упало с Древа
На райский лёд.
От мира он не ждёт совета,
Как будто истиной томим…
Он бьёт и бьёт в себе Поэта*
И человека вместе с Ним.
——
* В Символе веры Господь Бог называется Творцом, а по-гречески —
Поэтом неба и земли.
Валерий Новоскольцев , 29.12.2016 в 04:27
Н.В.Гоголь
Борис Годунов. Поэма Пушкина.
…
«Ты понимаешь меня, Элладий, к чему же ты предлагаешь мне этот несвязный вопрос? что мне принесть? кому нужда, кто пожелает знать мои тайные движения? Часто, слушая, как всенародно судят и толкуют о поэте, когда прения их воздымают бурю и запенившиеся уста горланят на торжищах — думаю во глубине души своей: не святотатство ли это? Не то же ли, если бы кто вздумал стремительно ворваться в площадь, где чернь кипит и суетится, исполняя обычные свои требы, и воссылать, упавши на колени, жаркие молитвы к небу? И что бы сказал я? — «Прекрасно! бесподобно, единственно!» Но выразят ли эти слова хотя одну струю безграничного океана чувств? Бессильные! они от частого повторения людьми потеряли даже бедное собственное значение. Но еще бессмысленнее, еще смешнее мне кажутся люди, которые дарят поэтов, будто чинами, жалкими эпитетами, называют их первоклассными, как будто поэты, как растения или безжизненные минералы, требуют системы, чтобы удержаться в голове. Великий! когда развертываю дивное творение твое, когда вечный стих твой гремит и стремит ко мне молнию огненных звуков, священный холод разливается по жилам и душа дрожит в ужасе, вызвавши бога из своего беспредельного лона… что тогда? Если бы небо, лучи, море, огни, пожирающие внутренность земли нашей, бесконечный воздух, объемлючий миры, ангелы, пылающие планеты превратились в слова и буквы — и тогда бы я не выразил ими и десятой доли дивных явлений, совершающих в то время в лоне невидимого меня. И чт; они все против души человека? против воплочения бога? В какие звуки, в какие светлые звуки превращается она, разрешаясь от всего, носящего образ выразимого и конечного, сильным порывом вонзаясь в без;бразную грудь его! Как горит, как сохнет бренный страдальческий состав! Как дрожит, как стонет бессильное земное, пока всё не сольется в духовное море, пока потоп благодарных слез не хлынет дождем в размученную грудь, не прольет примирения между двумя враждующими природами человека. Как суетны люди, требующие отчета впечатлений, произведенных великим созданием поэта, зная наперед, что он не будет ответом на безрассудное желание их! Когда из безобразного земного черепа извлекают результат — ослепительный камень, когда из струн исторгают звуки — какой же они результат хотят извлечь из звуков? Может быть, и исполнится это желание, только когда? Когда человек исчезнет и душа на ветхих его развалинах воздвижется в величественном, необъятном здании».
«Итак, по-твоему, — спросил его после мгновенного молчания Элладий, — люди не должны делиться между собою впечатлениями и сообщать, как откровения, хотя неполные отчеты чувств, может быть, убедившие бы других в духовной изящности создания?»
«Нет, Элладий, нет. Кто здесь требует убеждения, тому будут бесплодны все твои попытки возму(тить) его душу. Разогни перед ним великое творение. Читайте вместе, и если дивные его буквы не ударят разом в тайные струны сердец ваших, обратив в непостижимый трепет все нервы, не брызнут ответными слезами и души ваши почувствуют разъединение — закрой книгу и не трать пустых слов. Но если встретишь ты пламенно понимающее тебя чувство — прекрасную половину прекрасной души твоей, — потребуете ли вы друг от друга отчета? К чему бы послужил он вам, когда вы так чудно сливаетесь в одно? И какая презренная радость сравнится с тем мгновением, когда творение разом читается в вас? Как понимаете вы его? «Боже! — часто говорю себе: — какое высокое, какое дивное наслаждение даруешь ты человеку, поселя в одну душу ответ на жаркой вопрос другой! Как эти души быстро отыскивают друг друга, несмотря ни на какие разделяющие их бездны!»…
Статья написана в 1830 г.
-----
Ответы иеромонаха Романа участникам обсуждения статьи «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моем!»
Мария, 29.12.2016 в 19:25
Благословите, о. Роман! Низкий Вам поклон!
Батюшка,сегодня меня порадовало подрастающее поколение неравнодушных к поэзии читателей-старшеклассников.С Вашим творчеством они знакомы уже не первый год, и Вашу публикацию «Ревнуя поревновах о Господе Бозе моём» прочли с интересом. И, знаете, в отличие от взрослых, откликавшихся на публикацию, они-то более чутко, пожалуй, расслышали, о чем речь. И на «высокоштильные» выходки некоторых гостей сайта заметили: так не спорят, так желают оскорбить. Даже слово новое пояснили: троллить. Оказывается, специальность такая вот появилась «в сетях». И меня ещё и успокоили, мол, ни в коем случае не обращайте внимания, враги всегда шумят, не стоит внимания.
Да, действительно, «бесов не переговорить», и тратить силы своей души, доказывать очевидное… Огради нас, Господи, силою Честнаго и Животворящего Твоего Креста, и сохрани нас от всякаго зла!
Спасибо Вам, батюшка, за новые стихи, храни Вас Господи!
Ответ:
Мария, благодарю за поддержку, но не нужно так переживать. Не будем никого зачёркивать, каждый имеет право высказать свою точку зрения.
* * *
А теперь, Валерий, обращаюсь к Вам. В малом стихотворении много неточностей, придумок, что вызывает вопросы – их я поместил в скобки.
Валерий Новоскольцев, 29.12.2016 в 02:34
Попросту:
ВЫСОКИЙ ШТИЛЬ
Когда чернец строку простую (простая строка как стрела против танковой брони ВЫСОКОГО ШТИЛЯ)
Вбивает в гордые мозги, (чьи мозги?)
Чернь рукоплещет, (где на этой странице нашли чернь, да ещё рукоплещущую?) пост — впустую: (для кого?)
Кругом мерещатся враги… (кому?)
Любовь бежит, и вспышка гнева (не позволяйте гневу изгонять Любовь)
Молитву сушит, сердце жмёт… (берегите своё сердце)
А яблоко упало с Древа (с какого?)
На райский лёд. (в Раю не было ни льда, ни снега)
От мiра он не ждёт совета, (мір не принял Христа, что же отрекшемуся от міра ждать от него совета?)
Как будто истиной томим… (не может томиться истиной обретший Истину)
Он бьёт и бьёт в себе Поэта*
И человека вместе с Ним.
——
* В Символе веры Господь Бог называется Творцом, а по-гречески —
Поэтом неба и земли.
На последних строках позвольте задержаться.
Он бьёт и бьёт в себе Поэта
И человека вместе с Ним.
Из последних строк следует, что Вы прославляете Творца и растите нового Адама, а монах убивает в себе Бога и человека. И чем же? Тем, что восстал против идолов міра-богоборца, в частности, против сквернословия обожаемых міром классиков? Впрочем, что там иеромонах! От Вас досталось и Апостолам, и пророку!
О литература, о необузданное видение поэта! Неужели чьё-то сердце не облагородит трогательная забота о кормильце и терпеливце Иуде?
http://www.stihi.ru/2014/07/29/4909
Валерий Новоскольцев
В ЧЕТВЕРГ ЛИЛ ДОЖДЬ. ИУДА ПРИБОЛЕЛ
В четверг лил дождь. Иуда приболел.
Всё время бесконечные разъезды…
Апостолов завистливых наезды,
Он всех кормил. И сам терпел, терпел.
Всем добывал одежду и ночлег.
Пахал, как мул, сандалии стирая.
Тянул от Иордана до Синая,
Чтоб скиснуть — после дождичка в четверг.
Вся партия расписана давно:
Ходи пешком до Иерусалима,
Ферзём не станешь. Мимо. Мимо. Мимо.
И стало кислым канское вино.
А как гуляли! Чудо из чудес.
Обычаи, что в Кане, что в Одессе.
И там сожгут, и здесь тебя повесят.
Везде, кто не работает — не ест.
С небес гремело, ахало, лило…
Там Илия трудился, как Стаханов.
На весь Израиль пары нет стаканов,
И выпить не с кем. И ушло бабло.
А мысли все, как молнии в ночи,
(Что денег нет — не велика потеря).
Назначена последняя вечеря,
Петру сегодня отдадут ключи.
От Царствия, которое не здесь.
Апостолы наивны, как индейцы.
Развесят уши…или что там — пейсы?
Не забывая выпить и поесть.
Иуда спёкся. Он не волонтёр.
И он не маг, — он честно на подхвате…
Простыл, как бомж. Ему, пожалуй, хватит
Лить масло в несгораемый костёр.
Начальники народа держат мир,
Блюдя баланс, традиции лелея.
А так бродить…Цыгане не евреи.
И хватит с нас каких-то детских игр.
С небес лило. Пятно на потолке
Всё расплывалось — становилось блёклым…
Отверстие в стене (какие стёкла?),
И пробка от отверстия — в руке.
Ещё ранее Вы писали:
---
Я так понимаю, что основная претензия в статье о. Романа — не только к А. С. Пушкину, но ЛЮБОМУ светскому писателю и поэту, что «они не вели ко Христу», в его понимании.
Но поэт-монах-песенник… это также очень опасный путь для того, кто идёт за Христом. Не менее опасный, чем «победный путь» иеромонаха Фотия на конкурсе «Голос».
---
Правильно рассудили, вряд ли кто станет с этим спорить. Откуда же взялось недопустимое отношение к Апостолам и пророку? Печалит, что к классикам Вы более благоговейны.
* * *
О чём всё же статья?
1. Человек не должен делать пакости на площади.
2. Если один впал в безумие, то другие («исты», поклонники и просто фанаты) не должны оправдывать публичное паскудство и тем паче умиляться.
3. «Пушкин наше всё!» Дюже громко! Остерегусь так сказать и о великом печальнике земли Русской преподобном Сергии, дабы не лишить чести благоверного князя Александра Невского, преподобного Нила Сорского, преподобного Александра Свирского — велий сонм русских святых. ХРИСТОС наше ВСЁ!
4. Зачем христианину (священнику, монаху, мiрянину) искать опору или высо;ты в дольнем? Не ищите меня ни среди «бродских-месяцев», ни среди лающихся классиков: хочу быть с истиною Христовою; первые с ней воевали явно, а вторые, не ведая того или желая идти в ногу со временем, частенько глумились над ней.
5. Жития, уча грешников мужеству, описывают путь святых со всеми грехопадениями, но никому и в голову не взбредало воспевать их падения, записывать грехи на знамёна и возлагать цветы к знамёнам (что делают полоумные «исты», желая издать классика без азбуки Морзе, да ещё мечтая увековечить сквернословие жирным шрифтом).
6. Апостол Павел, поминая свои прежние годы в иудействе, называл себя извергом и первым среди грешников. Так судит о себе святость. Назовите хоть одного литератора, считавшего себя извергом, — днём с огнём не сыщете! Большинство считало и считают себя подарком человечеству, и все, от мала до велика, воздвигали и воздвигают себе пьедесталы! Дивиться нечему, путь проложен. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный!» Святые думали о славе Божией, а не о постаментах своему «я». Вот почему нельзя проводить параллели между «величайшими» мiра сего и самыми неприметными тружениками нивы Христовой, падавших и падающих, разбивавшихся и разбивающихся, но приползших и ползущих ко всепрощающему Христу. Зловонные ямы первых притягивают к себе и ныне, а ямы вторых оберегают идущих.
«Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас» (Пс. 33:12) — вот назначение литературы — словом приводить к Слову! Но как могут приводить к святости живущие грехом? И поэтому «всяческая суета всяк человек живый» (Пс. 38:6). Страшна замена русских классиков «месяцами» да «бродскими», но ещё страшнее замена Евангелия литературой, даже великой русской! Ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк. 16:15). Речь только об этом.
Верующие не согласны?
30 декабря 2016
скит Ветрово
----
Валерий Новоскольцев , 31.12.2016 в 03:36
Отец Роман!
Чтобы моё письмо Вам не получилось пространным, пожалуйста, прочтите в моём дневнике
http://www.stihi.ru/diary/valery31/2016-12-31
7-ю главу «О творческом человеке» из книги И.А. Ильина «Путь к очевидности».
Это позволит мне не отклоняться от прямого разговора, который важен для нас обоих, как минимум.
Редактор , 31.12.2016 в 12:24
* * *
Кто возлюбил и жаждет подражать
Сосудам Всесвятаго — тот Божествен!
…Христе Царю! Когда б я мог сказать:
— Ты всё моё — богатство и блаженство!
Но умолчу, чтоб Духу не солгать.
Смирись, превратность! С пламенем играешь!
…Ужель и отходя не прошептать:
— Христе Царю! Ты всё моё… Ты знаешь!
иеромонах Роман
2 апреля 2006
скит Ветрово
Валерий Новоскольцев , 31.12.2016 в 13:14
Ваш комментарий, о. Роман:
«…что же отрекшемуся от мiра ждать от него совета?..»
Отрекшемуся ли, о. Роман?..
Строки:
«От мира он не ждет совета,
Как будто истиной томим…» —
Отделять друг от друга не нужно.
Нужно понимать, что петь, говорить слово Христово, «ругаться» мiру можно только внутренне воскреснув.
Да разве спогреблись Вы со своей «гитарой-лирою» Христу, отец Роман?
А воскресение бывает только после… Как и рождество случается только после зачатия. Таков в этом мире порядок вещей.
Сокрушайте и сокрушите идолов,
но прежде — внутри себя.
На это есть надежда ;
Ну…))
Полу-монах, полу-поэт,
Полу-мудрец, полу-невежда (А. С.)
Полу-отец…
Но есть надежда, что будет полным, наконец.
А мiръ есть лишь слияние страстей.
Бог в помощь, брат.
Редактор , 31.12.2016 в 15:39
Уважаемый Валерий, наверное, Вы ничего не знаете о житии свт. Григория Богослова или преп. Романа Сладкопевца и к ним тоже могли бы обратиться словами «полу-монах, полу-поэт».
Творчество для отца Романа (в отличие от мiрских поэтов) — не главное в жизни, он хочет жить для Бога. То, что пишет — лишь отголосок того, как живет. Если ему хочется сказать о том, как ему больно — скажет. Если захочет обратиться к нам со словом утешения и поддержки — обратится. Если сочтет нужным высказаться в стихах о том, что происходит в мiре — выскажется. А если захочет молчать — будет молчать и не станет переживать об этом. Ему все равно, что скажут другие о его духовном или поэтическом развитии, он не ждет от нас ни похвал, ни премий, ни гонораров. Он стремится перед Богом ходить, а не перед людьми. Если же Вам не хочется слушать то, что он говорит — не слушайте: ведь Вы тоже совершенно свободны.
Валерий Новоскольцев , 31.12.2016 в 16:30
Уважаемый Редактор!
Я думаю, отец Роман понял, о чём я… По слову св.ап. Иоанна Богослова: есть смерть вторая, и есть воскресение первое. Те, кого Вы перечислили, этому воскресению, о котором я написал выше, причастны.
Позвольте отцу Роману самому рассудить о себе.
Редактор , 02.01.2017 в 02:14
От отца Романа:
Благодарю за тщательно писанный мой портрет. Должен заметить, что, превращая в своём стихотворении Апостолов в собутыльников и гуляк, возвышая Иуду, Вы на самом деле создали автопортрет, который удался Вам гораздо больше. Удивляюсь Вашей непоследовательности. Зачем присылать полу-монаху, полу-поэту, полу-отцу ссылки на свою литературную страницу? По своему великодушию Вы назвали меня полу-монахом, полу-отцом – редкое благородство и воспитанность! Впрочем, назови кто меня горе-монахом – «нимало вопреки возглаголю». И всё же, давайте расставим точки над «i». Как полу-отец ничем Вам не могу помочь. Устраивать же здесь литературные разборки не имею ни возможности, ни желания: слишком коротка жизнь и слишком много вокруг горя. Не лучше ли Вам пригласить своего единомышленника, человека без имени из г. Золотой и общаться с ним на своей странице, благо что общего имеете предостаточно. В самом деле, в отличие от меня, вы носители художественного вкуса, эстетического чувства. Вы обладатели большого ума – я безумен, ваши необозримые мірские широты не вмещает мой узкий мирок. Думаю, посетители, которым важно «едино на потребу», как-нибудь переживут расставание с вами.
Валерий Новоскольцев , 02.01.2017 в 07:08
Благодарю отца Романа за содержательную беседу. 2 ссылки, присланные мной, были не на мою личную страницу, но это уже не важно. Спаси вас Господи, отец Роман!
Редактор , 02.01.2017 в 14:17
Марии — от отца Романа:
Видите, Мария, как действует смиренное слово? Сказал человек просто, от души — и ледок растаял, и враг отошёл. Рад за Вас и за Валерия.