Мы здесь далеко не в стабильном души состоянии,
Потому что находимся от проклятого Рая на расстоянии,
И Чёрт его знает на кой ляд нам это забытое место надо.
"Забираться по лестнице Иакова" нам алгоритм задан.
В выражении "православие, или смерть" моё второе,
Возгласы раздались "Не смей ты трогать святое!"
А ты мне скажи, что же осталось от "отцов" святого?
Ответ: "Ничего", как и у тех, кто восхваляет другого!
И я плюю на Всевышнего, будто школьник прочитавший Ницше,
Свой Ад никогда не променяю на сказку о вечной жизни.
Кому живется легко, что же с нами будет завтра?
Нам каждому навек дана своя ложь и своя правда,
И зачем соединять все в Всевышнего мне не понятно,
Верить в то, чего нет, покажи мне Бога наглядно.
Покажи свои ладони, ты молишься. Я поверю словам
Лишь тогда, когда увижу хоть часть Бога там.
И лишь смерть существует реально в мире этом,
И ходит рядом с нами, каждую минуту, этот "некто".
Он не приметен и невзрачен, да и вряд ли мачо.
Лишь пройдет мимо вас и жизнь наполнится плачем!
Глупо верить в пустышку, пуританство для чайников,
Ты дальше верь, что голос ощутишь из "динамиков"
Неба, но вера в это напрасно, лишь зря время упустил
На ветер, ты так кидаешь и слова: "Но Он же простил".
Такое бытие опустошает сознание быстрее, чем ханка
Что употреблена тобой, да проще - тупая пьянка!
Ваш проклятый рай всеми фибрами души проклинаю,
Эти ненавистные мною врата в никуда закрываю!
Мои доводы улетают вместе с песней ветров,
А я строками "великого" закончить свой стих готов.
"Все равно падут небеса, зато земля будет снова нашей
Но сначала будет слово. Ваше слово, команданте Калашников!"