А синоптики нам обещают плюс, будет таять снег, а давленье падать, или вверх расти, как вот этот груз, будто сам собой, будто так и надо, будто что-то треснуло пополам, а захочешь склеить – найдёшь осколки, а кому всё это?.. – не нам, не нам!.. – на закат летят ледяные ёлки, и летит наш пламенный паровоз, а за ним взмывает ночная стая, ледяные крылья и звуки SОS, все на свете звуки перекрывая, рассекая космос, ночную мглу, задевая дни и качая храмы, и сползая каплями по стеклу всех холмов растаявших, снежных самых.
Год уходит медленней и больней, чем когда-то было, идёт по краю, только мне опять не хватает дней, ну а сил давно уже не хватает, год уходит, снег залепил глаза, год уходит, не сосчитав потери, год уходит, хлопая громко дверью, будто что-то хочет ещё сказать.
Загорится ёлка на раз-два-три, устояв под самым холодным ветром, но приходит время пустым конвертом, и на санках тащит его старик, но пока не знает ещё, куда – разобрать нельзя, неразборчив почерк, – он проходит мимо подъездов молча и его почти уже не видать.
Год уходит, дверь ему отвори, не жалей уже ни о чём, нисколько, раз-два-три, и ёлка опять горит, проходи, старик, мимо наших окон, пусть другие сны прилетают к нам и за нами следуют осторожно…
– а кому тут счастья?
– а можно нам?
– почему бы нет, ну конечно можно.