Плевать они хотели на народ,
не чувствуя
ни почвы, ни эпохи.
Собрал их философский пароход,
корабль говорливых пустобрехов.
Сметенные,
как крошки со стола,
плывут высоколобые упрямцы,
руины обиталищ их дымятся,
а жизнь, по сути, кончилась.
Прошла.
Прошляпили,
проспорили,
пока
трещал и рассыпался старый дом.
А прошлое им мстит исподтишка
с сердец снимая кожу наждаком.
Неутомимо тает позади
на водах черных
пенная струя.
До Штеттена осталось полпути.
А впереди, похоже, –
ни х**…
Теперь им
Агасферами брести,
существовать,
как мусор,
в старом хламе
и споры бесполезные вести,
размахивая гневно кулаками.
...Всю жизнь
им помнить
час, минуту, год,
когда у петроградского причала
отдав концы,
гудком взвыл пароход,
обозначая
странствия начало.